Рейды в стан врага - [58]
Начальник политотдела слушал комбрига сосредоточенно, изредка помечая что-то в блокноте. Майор Большаков был невозмутим, словно высадка бригады
во вражеский тыл была для него каждодневным делом. Кукушкин не скрывал своего волнения, наконец-то настоящая работа! И только командующий артиллерией явно беспокоился - он опасался грузить пушки на катера.
Комбриг полистал свою рабочую тетрадь и продолжал:
__ Разведывательную группу бригады под руководством помощника начальника разведки капитана Христофорова высадить с первым броском. Майору Большакову подготовить эту группу лично. Управление боем бригады организовать с двух пунктов управления. Это касается только перехода озера. Со мной на сторожевом корабле "Конструктор" следуют все начальники отделений и служб. На шхуне "Учеба" - штаб во главе с начальником. Большегрузная техника и подразделения тыла следуют в указанные пункты сосредоточения вслед за наступающими частями армии. Руководит этой группой заместитель командира бригады подполковник Темрезов. Все. - Командир бригады встал. - Начальник штаба и майор Кукушкин убывают в штаб флотилии. Остальные следуют со мной в район тренировки.
К 21 июня десантная операция была полностью спланирована. До командиров частей и кораблей довели расчеты погрузки и места причалов, как предусматривалось планом. Бригада с утра готовилась к погрузке. На командном пункте, развернутом на левом берегу Волхова, находились все офицеры штаба. Связисты проверяли связь с частями бригады, с причалами. Подполковник Блак, заметно нервничая, подозвал меня:
- Степан Яковлевич, как только я со своей группой перейду на корабль, возглавьте погрузку бригады. Для связи со мной используйте катер.
Беспокойство командира бригады было понятно. Хотя все разложено, как говорится, по полочкам, предусмотрена каждая мелочь, в самую последнюю минуту может случиться какая-то неувязка, которая спутает все карты. Хотелось верить, что подобного у нас не случится. Ведь так старательно готовились к учению.
- Что-то бежит старший лейтенант Трубачеев, - заметил рядом стоявший начальник политотдела майор Суров.
Что случилось? - с ходу спросил его подполковник Блак.
- Начальник штаба первого батальона старший лейтенант Трубачеев, доложил подбежавший. А он, комбриг, уже весь кипит. - Батальон готов к погрузке. Я прибыл к начальнику штаба бригады уточнить радиоданные для связи с командным пунктом, авиацией и корабельной артиллерией.
- Фу ты! - выдохнул комбриг и спросил ради того, чтобы что-то спросить: - В батальоне все знают срок погрузки, куда грузятся, где и как готовят на кораблях к ведению огня пулеметы, минометы и артиллерию?
Старший лейтенант начал четко отвечать, и командир бригады махнул рукой: ладно, мол, достаточно, сверяй свои радиоданные.
Старшего лейтенанта А. Ф. Трубачеева я знал по совместной работе в оперативном отделе 7-й армии. Мобилизованный из запаса, с высшим экономическим образованием, он быстро нашел свое место в отделе и сделался неплохим оператором. Нередко мы с ним вместе выполняли поручения командующего, начальника штаба, начальника оперативного отдела. За грамотность и деловитость, высокую исполнительность он мне нравился. А тут вдруг такой конфуз.
Когда Трубачеев ушел, майор Суров между прочим заметил, что из старшего лейтенанта со временем выйдет толковый начальник штаба. С комбатом Кондрашовым они будут хорошо дополнять друг друга.
Со штабом флотилии и командиром высадки капитаном 1-го ранга Н. И. Мещерским я заранее договорился, что шхуна "Учеба" подойдет к причалу, когда будет закончена погрузка бригады.
Во второй половине дня десятки боевых кораблей и транспортов, нагруженных людьми и техникой, ушли вниз по Волхову, в южную часть Ладожского озера, где находился район построения боевого ордера флотилии. Оперативная группа бригады во главе с подполковником Блаком вышла туда на сторожевике "Конструктор". На нем же находился и командир высадки капитан 1-го ранга Н. И. Мещерский со своим штабом.
К причалу подошла шхуна "Учеба". Во время погрузки штаба мне передали боевое распоряжение: "Прекратить тренировки. Начать высадку десанта". Связавшись с комбригом, узнал, что и он получил такую же радиограмму. К командирам частей, которые еще ожидали погрузки, были посланы офицеры штаба, чтобы объявить поступившее распоряжение.
Дело шло полным ходом. На причале как будто ничего не изменилось и в то же время все стало другим: приумолк веселый говор, прекратились шутки, смех. Четче и строже стали действия бойцов и командиров. Все понимали: это уже не тренировка.
Внезапно над причалом появился самолет У2. Он резко пошел на снижение. Рядом на просторном лугу был выложен посадочный знак. Не дожидаясь, пока пилот заглушит мотор, на траву спрыгнул подполковник Алексей Николаевич Белов. Увидев меня, он замахал рукой.
- Наконец-то я установил, где теперь наша семидесятая морская стрелковая бригада, - идя навстречу, сказал Белов. - А то все время терзался: куда она подевалась? И все, грешным делом, удивлялся: почему мне шею не намылят за потерю связи с бригадой?
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.