Реввоенсовет - [15]

Прикрываясь несуществующим разговором, Жиган смог бы выпалить еще не один десяток слов, обидных для достоинства Козолупа, но тот и так был взбешен до крайности и, помимо того, не испытывал никакого удовольствия слушать при всем отряде нелестные Левкины эпитеты. А потому рявкнул грозно:

— По коням, живо!

— А с ним что делать? — указал один на Жигана.

— А всыпь ему нагайкой раз-другой, чтобы не мог больше такие паскудные слова слушать.

Отряд умчался в одну сторону, а Жиган, получивший плетью ни за что ни про что, поспешно помчался в другую, радуясь тому, что легко отделался.

«Ей-богу, — думал он на бегу, — ей-богу, сейчас схватятся, а солнце закатилось уже. Глядишь, пока разберутся, и темно будет».

Нависли сумерки. Высыпали звезды, вечер быстро сменился на ночь, а Жиган все бежал, бежал, тяжело дыша, и только изредка останавливался на минуту перевести дух. Один раз, заслышав мерное бульканье, отыскал в темноте ручей, с жадностью хлебнул несколько глотков холодной воды. Один раз шарахнулся испуганно, наткнувшись на сиротливо приткнувшийся придорожный крест. И понемногу отчаяние начинало овладевать Жиганом: «Бежишь, бежишь, а все конца нет, может быть, сбился давно, узнать или спросить бы у кого…»

Но не у кого было спрашивать. Не попадались навстречу ни хохлы с ленивыми волами, возвращающиеся с работ, ни ребята с конями из ночного, ни запоздалый прохожий из города. Пуста и молчалива темная дорога, только соловей вовсю насвистывал, щелкая, и рокотал среди деревьев, только он один не боялся и смеялся переливчато над ночными страхами притаившейся земли.

И вот, в то время, когда измученный Жиган совсем потерял уже всякую надежду выйти хоть куда-нибудь, дорога разделилась надвое.

«Еще новое! По какой же теперь?» — остановился он в нерешительности.

«Га-га-га», — послышалось вдруг откуда-то негромкое клокотание гусей. Едва не подскочил от радости Жиган и только сейчас заметил за кустами небольшой хутор.

Завыла отчаянно собака, точно к дому приближался не мальчуган, а по меньшей мере медведь, захрюкали встревоженные свиньи. Жиган застучал в дверь:

— Эй! Эй! Отворите!

Сначала молчали, потом в хате послышался кашель, возня и чей-то бабий голос:

— Господи, кого еще несет?

— Отворите! — стучался Жиган.

Но не такое было время, чтобы в полночь отворять всякому. И чей-то хриплый бас спросил:

— Кто там?

— Откройте, это я, Жиган…

Нельзя сказать, что это сообщение подействовало успокаивающе на обитателей хутора, потому что тот же голос ответил:

— Какой еще, к черту, жиган? Вот я тебе из берданки пальну через дверь!

Жиган откатился сразу в сторону и, сообразив об опасности, завопил просительно:

— Не жиган! Не жиган, то прозвище такое — Васькой зовут… Я же еще малый, мне дорогу узнать, какая в город ведет…

Очевидно раздумывая, помолчал немного кто-то за дверью.

— Иди тогда к окошку, оттуда покажу, а открыть… нет. Мало что маленький, может, за тобой здоровый битюг сидит…

Окошко открылось, и дорогу Жигану показали.

— А далеко тут?

— Нет, с версту будет, тут, за опушкой.

— Только-то!

И, окрыленный надеждой, Жиган снова пустился бежать…

На кривых улочках его сразу же остановил патруль. Показали, где помещается штаб.

Сонный красноармеец спросил недовольно:

— Какую еще записку! Приходи утром. — Однако, рассмотрев поставленные крестики «спешно аллюр», добавил: — Ну, давай сюда… Эй, там где дежурный?

Дежурный посмотрел на Жигана, взял бумажку, развернул и, увидев в правом углу три буквы, сразу придвинул к себе огонь.

Едва только прочитал записку, сейчас же надавил клапан телефона и вызвал кого-то.

Через несколько минут вошел командир, тоже прочитал записку и забегал торопливо и волнуясь по комнате.

— Не может быть… прочитайте… он, конечно, он, его рука и его почерк. Кто привез?!

И только сейчас взоры всех обратились на притихшего в углу Жигана.

— Какой он из себя?

— Черный такой, в сапогах. Звезда у него прилеплена, а из нее вроде как флажок.

— Ну да, да, орден!

— Только, — добавил Жиган, — живей бы, если можно. Рассвет скоро. А то Левка и Козолуп искать его будут. Убьют тогда.

И что тут поднялось только! Не забегали, а сорвались все сразу, зазвонили телефоны, затопали кони. И среди всей этой суматохи разобрал утомленный Жиган несколько раз повторявшееся слово «РВС».

Потом затрубила быстро-быстро труба, и от топота задрожали даже стекла.

— Где? — порывисто распахнув дверь, спросил высокий, вооруженный маузером и шашкой командир. — Это ты, мальчуган?.. Васильченко, с собой его, на коня, живо.

Не успел Жиган опомниться, как кто-то схватил, поднял его и усадил на лошадь.

И снова заиграла труба.

— Скорей! — повелительно крикнул кто-то с крыльца.

— Даешь! — дружно ответили десятки голосов с коней.

И сразу сорвавшись с места, как бешеный, врезался в темноту конный отряд.

А в это же время незнакомец и Димка с тревогой ожидали чего-то и чутко прислушивались к тому, что делается в деревне.

— Уходи лучше, сиди дома, Димушка, — несколько раз предлагал незнакомец, — смотри, попадешься и ты вместе со мной.

Но на Димку точно упрямство какое нашло.

— Нет, — категорически мотал он головой, — нет, не пойду.