Революция - [24]

Ах, да! Роту связи и ремонтный взвод забыл упомянуть…

Личный состав бригады, где-то на четверть состоял из наших «отморозков» — как вернувшихся из Кореи, так и молодняка — только что закончивших «Школу Охотников-Промысловиков» и, из изъявивших желание повоевать за сербских «братушек», русских волонтёров-добровольцев.

«Добровольцев» было через край, поэтому выбирать было из чего! Предпочтение отдавали, конечно, уже знакомым с военным делом — «волонтёрам» из казаков, офицеров и вышедших в запас солдат русской армии. Значительная их часть, уже имела боевой опыт — из числа «отравленных» войной. Русско-Японской Войной…

В стрелковом батальоне и кавалерийском бригаде имелось по автомобильной роте — с полусотню легковых и грузовых автомобилей в каждой. Кроме старых, «обкатанных» «Хренней» и «Хандрозов» — уже проходило обкатку несколько «Кайманов» и «Шайтанов», а в кавалерийском эскадроне, кроме того — взвод бронеавтомобилей «Скиф» из четырёх единиц. Без пулемётов, конечно, но для разведки они вполне годились.

Пулемёты имелись в каждой роте — по два «Максим-USSR» и, по два «ружья-пулемёта» (ручника, то есть — по тогдашней терминологии), того же производства в каждом взводе.

В этой войне, наш «военный сектор» впервые засветился во всей своей «красе». Вышли, как говорится «из тени»!

Батальоном командовал сам Спец, Генша — естественно был у него начальником штаба, Гиви — начальником разведки Борода возглавлял оперативный отдел, Кенвуд — связистов, а Бес — сапёров…

Лишь, Дока не было да Стрелка: первый, по причине болезни Айболита возглавлял Солнечногорский Госпиталь, а…

А, Стрелок к тому времени, уже умер…

Стрелковым батальоном командовал мой племянник Данила, эскадроном — его законная жена Лиза.

Да! Подросли детишки…

Вся верхушка нашего военного сектора, в тот раз — Спец, Генша, Бес, Борода…

Короче, все охотно позировали перед фото-кинокамерами, не скупясь давали интервью журналистам всех стран — ну и, так далее. «Пиарились», как только могли — по-русски говоря, набивая себе «цену» — зарабатывая авторитет у российских коллег-военных, перед решающими событиями.

Неожиданно, почти сразу после «перехода с концами», у «детишек» обнаружились очень неожиданные «таланты»! Э… Способности.

— А, племянничек то, у тебя — того…,- сказал мне несколько печально Мозгаклюй, — он, самый…

Женьку, я попросил «поработать» с Данилой, Лизой и Русиком — после «перехода»¸ я всерьёз опасался за их психическое здоровье. Особенно, за Данилино — убить в восемнадцать лет столько народу… Сами то, как думаете?! Я, вот — никого лично не убил и, то — после «перехода», каким-то психо-нервно-больным стал.

А, потом…

Сам себя узнавать перестал, а бояться — начал! Смотришь, бывало в зеркало, а там — какая-то гипсовая маска с мутными глазами…

— «Он самый»?! — встревожился я, — …он — «прирождённый убийца», ты хочешь сказать?

— Да, нет… «Благоприобретённый»…,- печальнее печального продолжил Женька, — «прирождённый убийца», это — скорее к его Лизе относится…

— Да, ты что?! — я был в полном и безоговорочном афуе, — ты ж говорил, среди женщин таких не бывает?!

— Я и, сейчас говорю — не бывает! И, тем не менее — факт тебе на лицо.

Мозгаклюй был мрачен, как статуя мраморного Командора…

— …Ну, блин! — я только головой помотал, как будто отгоняя приснившейся кошмар, — и, что нам с ними теперь делать?!

Женька Мозгаклюй развёл руками:

— Если, не хотим заполучить «сладкую» парочку — Бони и Клайда нижегородского разлива… А, потом и, возможно — «славную» семейку Беккер, то надо их чем-то занять: лучше всего, надо дать им возможность убивать на войне…

Ну, блин…

— Ну, чего хорошего, а этого я могу пообещать сколько угодно!

Впереди у нас было лет тридцать лет почти беспрерывных войн…

— А, Русик, что? Он, кто? …Новый Доктор Каннибал-Пицца?!

— Ну, зачем же так сразу?! Руслан — нормальный, обычный человек — причём, ещё очень молодой. Помучают немного по ночам кошмары, потом пройдёт… Лишь бы не запил — но, с этим я обещаю поработать.

Потом в сторону, но я услышал:

— Хотелось бы знать, что за детишки у этой «парочки» народятся… Заранее хотелось бы.

Я бы тоже хотел бы узнать, да навряд ли, уже получится — на этом свете, по крайней мере! Их старшего сына, почти сразу же забрал к себе на воспитание её отец — по народному, калмыцкому обычаю и, я его больше не видел. Остальные трое детей — две девочки и мальчик, растились и воспитывались в специально подобранной крестьянской семье… Родители их, конечно, навещали — два-три раза в год, в лучшем случае.

Пока, вроде, в ничём таком — особенном, замечены не были… Дети, как дети! Росли, учились, шалили… Выросли — работают и служат.

Всё с ними нормально!

Кстати… Сразу расскажу про Бориса Саналовича — Бату, стало быть… Чтоб, больше не возвращаться.

В тринадцатом году он ко мне попрощаться пришёл — ровно за год до начала Великой Войны:

— Уходу я от тебя, Дмитрий Павлович!

Это было довольно-таки неожиданно — с Бату у меня никаких проблем, никогда не было: производительность двух его конезаводов вот-вот — к семнадцатому году, должна была достигнуть максимальной производительности. Я, иногда и забывал про его существование — до того, у меня с ним проблем не было!