Революция - [138]
Дело получилось резонансное — я постарался… Вообще-то, за уголовные преступления — даже за «мокруху», в царской России в те времена приговаривали к «вышаку» не часто. Если, мне изменяет память и не врёт статистика — раз в семнадцать реже, чем в демократической Америке тех лет.
Поэтому, нижегородская общественность очень сильно удивилась, когда судом присяжных Экспедитор был приговорён к повешению. А, как был удивлён он сам… Так, громко удивлялся — когда, его конвойные из зала суда тащили!
С палачом познакомился и поговорил я лично — никому больше не доверил.
Милейший человек, кстати! Довольно-таки, молодой мужик ещё — лет тридцати пяти, только начинающий полнеть и лысеть. Достаточно интеллигентен для своего крестьянского происхождения, начитан, умен. Хороший семьянин, хлебосольный хозяин и всё такое прочее…
За ужином разговорились.
— Разрешите полюбопытствовать, уважаемый Порфирий Иванович…,- после третьей рюмочки — чуть ли не на брудершафт, спросил я, — чем был обусловлен ваш выбор такой весьма экзотической профессии?
— Ну, а что? Работа, как работа… Не хуже, чем у других…,- невозмутимо ответил он, закусывая хрустящим огурчиком, — не я вешаю, а закон казнит!
Палач, важно и с многозначительным видом, поднял указательный палец вверх:
— Я лишь орудие закона… Как верёвка, к примеру. Вы, уважаемый Дмитрий Павлович, к верёвке какие-то претензии имеете?
— Да, что Вы… А, всё же мне интересно, как люди… Ээээ… Становятся палачами. Клянусь — останется между нами.
Тема была довольно склизкой и, для него неприятной. Но, он так был ошеломлён и польщён моим появлением у него в гостях, что ответил. Хотя и, изрядно морщась:
— Не я эту «работу» нашёл, она меня выбрала!
Палач, снова налил нам по рюмочке… Выпили, закусили и, он продолжил:
— Зарезали мы как-то со товарищи, купца с приказчиком…
Вот, дела!
— …Да, кто-то выдал — взяли через три дня на постоялом дворе, со всем их барахлом. Суд, то — да, се… Ну, сам знаешь! Товарищ то мой, многоопытный был — старый каторжанин: на меня всё свалил… Резал то¸ он — как на духу говорю, Дмитрий Павлович!
Он посмотрел мне в глаза:
— Зачем, мне тебе врать?!
Судя по всему, он действительно, не врал! Врать с таким взглядом невозможно.
— Резал-убивал он — я лишь пособлял, а как взяли нас, так его нож в моих вещах оказался. Ну, суд и слушать меня не стал — меня к повешению, моего товарища к каторге.
— А, палач в тюрьме — уже старый и немощный был и, просил он у начальства себе помощника… Ну, мне и предложили. Тягостно мне было — молился долго… Но, я дал согласие. Молод был — страшно умирать было! Сейчас бы, не знаю… Не согласился бы, наверное…
Палач перекрестился на стоящую в положенном месте закопчённую икону, божась…
«Сейчас», у палача было пятеро деток — он нашёл себе оправдание потребностью кормить семью. Не дай Бог, конечно. В принципе, я действительно — не осуждаю! Ну, не согласись он — вешал бы кто-нибудь другой.
Как будто услышав мои мысли, Порфирий Иванович продолжил:
— Ну, а потом женился, робяты народились… Кормить семью надо было!
Я, вежливо интересуюсь:
— Ну и, как? Как «кормёжка» получается?
— Ну, не жалуюсь, Дмитрий Павлович… Грех это…
— А, всё же?
Тот, задрал глаза к потолку, вспоминая и подсчитывая:
— В прошлом году шестерых бедолаг пришлось… Старков, Махметов, Жлобов, Ромашкин и Марченко… Упокой Господь их многогрешные души…
Палач, несколько минут крестился на икону, что-то бормоча. Ну и, я тоже… Из вежливости.
— От казны было выделено десять рублёв плотнику — на установку козел, пятнадцать ему же — на гробы, пять с полтиной извозчику — для доставки в тюрьму духовного лица для последней исповеди, пятнадцать ломовым извозчикам — для отвоза казнённых на кладбище, полтора рубля за верёвки… Ну и, сто двадцать шесть целковых — плата палачу. То есть — мне.
Ничего себе! Кучеряво у нас палачи живут. За «сто двадцать шесть целковых» можно было двадцать коров купить…
Порфирий Иванович, видимо был очень хорошим психологом-физиономистом:
— Так, это за год «всего» шестеро. …Прости меня, Господи! А, если нет «работы» — то, казна скупо платит.
Ага… В основном на «голом» окладе сидит, значит. Закидываем удочку, короче:
— Порфирий Иванович… А, Вы не хотели бы перемены своей и семьи участи?
То не понял:
— Как, это? Отчего, моя «участь» может перемениться?
— Сама по себе, она конечно, н перемениться… Но, вот если я ей помогу переменится!
Палач завис, соображая, а я продолжал долбить:
— Уедите туда — где Вас никто не знает, заведёте большое, крепкое хозяйство… Ваши «робяты» будут учиться в гимназии или реальном… Людьми вырастят — инженерами или, ещё кем. И, не будут знавать-ведать про старое «ремесло» своего папаши…
Последнее, его видать «сломало». Палач, встрепенулся, в глазах его зажегся огонёк:
— А, Вы знаете, какие это деньги, Дмитрий Павлович?
— Знаю…,- спокойно ответил я, — это — большие деньги! Я дам Вам их, с неким условием…
— С каким, же?
— Вы, Порфирий Иванович, в вашем «ремесле» человек многоопытный…
— Да! — с некой гордостью, подтвердил тот, — рука у меня «лёгкая» — легка и, смерть от моей руки. И, начальство никогда на меня не жаловалось: раз и, готово! Отлетела душа на Суд Божий…
Получив с помощью временного портала возможность перемещаться в прошлое, главный герой встаёт перед нелёгким выбором: «накосить бабла» и жить в своё удовольствие или попытать изменить ход истории, оптимизировать потери своего народа в первой половине двадцатого века…
Получив с помощью временного портала возможность перемещаться в прошлое, главный герой встаёт перед нелёгким выбором: «накосить бабла» и жить в своё удовольствие или попытать изменить ход истории, оптимизировать потери своего народа в первой половине двадцатого века…
Производственно-попаданческий роман «Максимальное благоприятствование». Самая реальная альтернатива 1941-го года. Вообще-то, задумывался «производственно-заклёпочный» роман, но тут «Остапа понесло» — вы уж извините… Также задумывалось «линейное» прохождение сюжета: прелюдия, «заклёпки» и «финита» — что из этого получилось, то получилось.
Вполне стандартная для жанра «альтернативная история» ситуация: сознание нашего человека — из всех «роялей» имеющего только два года учебно-образцовой «учебки» за плечами, образование советского инженера и опыт предпринимателя выживания в «лихие 90-е», в теле Императора Российского Николая II — только-только принявшего на себя бремя Верховного Главнокомандующего. Итак, на дворе 23 августа 1915 года — время «Великого отступления» Русской Императорской Армии…
Молодий український хлопчина Парнас Кавун-Вдупузапердоленко, як був на Майдані – у вишиванці заправленой в жовто-блакитні європейські труси "аля фрау Мрекель", з тризубом в руці і комп'ютером забитим важливою інформацією… Хм, гкхм… Дико извиняюсь – перепутал аннотации своих романов. Сказать по правде – невероятно странный главный герой получился у аффтыря! Попав в эпоху НЭПа и обнаружив её сходство с нашими «лихими 90-ми», он бежит с инфой об послезнании не к Сталину – а к теневому дельцу, дружит не с Лаврентием Берией – а с судимым за коррупцию крупным партийным функционером, перепевает не Высоцкого – а рэпера Децила… Короче, ведёт свою собственную игру – решительно отвергнув все классические попаданческие каноны! Впрочем – читайте и сами всё узнаете.
Это должно было стать одной из глав, пока не законченного большого производственно-попаданческого романа. Максимальное благоприятствование, однако потом планы автора по сюжету изменились и, чтоб не пропадать добру — я решил опубликовать её в виде отдельного рассказа. Данный рассказ, возможно в будущем станет основой для написания большого произведния — если автора осенит на достаточно интересный и оригинальный сюжет. Или, быть может — ему кто-нибудь подскажет.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».