Мэри встала, абориген спрятал готовую работу в сумку, соскочил с табурета и спросил:
– А вы расскажете мне о Рождестве, пока мы работаем? Вы сумеете говорить и рубить одновременно?
Женщина ухмыльнулась.
– Идет! А вы поможете мне выбрать дерево, которое выполнит роль рождественского.
* * *
Они неторопливо прошлись по узким мощеным улочкам. Мэри поведала Тейтепу о рождественских обычаях, и ее ожидания очень скоро оправдались. Тейтеп предложил зайти к Киллим, стеклодуву, и сделать заказ на шарики-украшения для рождественского дерева. Киллим удивилась: она никогда не сталкивалась со стеклянными украшениями.
– Она говорит, – пояснил Тейтеп, когда Мэри не поняла нескольких слов из ее ответа, – что приготовит образцы, и вы зайдете на демеб-оп-чорр, чтобы выбрать наиболее подходящие.
Мэри кивнула. Тут она услышала за своей спиной писк. Землянка обернулась. Халемтат приказал остричь еще одного из своих подданных – Мэри ясно разглядела это, прежде чем абориген успел отскочить от двери и скрыться из виду.
– О Боже, – воскликнула она. – Еще один!
За год пребывания на планете Празднество Мэри успела насчитать не меньше пятидесяти остриженных. Сейчас сомнений не оставалось: она видела кого-то нового – тупые концы игл были блестящие, свежие.
– Кто на этот раз, Тейтеп?
Он наклонил голову от стыда и проговорил:
– Чорниэн.
На этот раз Мэри не смогла сдержаться.
– За что? – спросила она и услышала в своем голосе непрофессиональную воинственность.
– За слова, которые я не осмелюсь повторить даже на вашем языке, – ответил Тейтеп.
Мэри глубоко вздохнула.
– Простите мою бестактность. – Надлежало не показывать своего интереса, щадя стыдливость Чорниэна. – Помолчав, она громко, уже не беспокоясь о профессиональной этике, произнесла: – Стыдно должно быть Халемтату, а не Чорниэну!
Глаза Тейтепа расширились, и Мэри поняла, что зашла чересчур далеко. Она вежливо поблагодарила стеклодува на местном языке и обещала прийти на демеб-оп-чорр, чтобы посмотреть на образчики. Едва они вышли, за их спинами послышался дробный топот: Чорниэн вбежал в лавку так быстро и незаметно, как мог. Мэри сжала губы и, не оглядываясь, двинулась за своим провожатым.
Наконец они добрались до общественного леса. Стараясь говорить ровным тоном, Мэри спросила Тейтепа о незнакомом дереве.
– Это хьюп. Очень хорош для резьбы, но не слишком пригоден в пищу. – Он подумал и добавил: – Кажется, я неверно изложил. Аромат очень привлекателен, но пищевая ценность до обидного низка. Однако растет изумительно, так что пользуется неоправданной популярностью на планете.
– «Мусорная пища»* [* Американское название дешевой, калорийной, но неполноценной пищи, как правило, консервов], – отозвалась Мэри и объяснила Тейтепу значение термина.
Он согласился и добавил:
– Юнцы его обожают, но это плохой подарок для Хейпет и Ачинто.
– Тогда сосредоточимся на хорошей здоровой пище для Хейпет и Ачинто.
Глубже в лесу они нашли группку деревьев, прозванных в посольстве гномскими за карликовые размеры. Тейтеп объявил эту еду превосходной, и Мэри приготовилась отсекать подходящие ветви. При сборе пищи следует формировать крону, а не рубить сплеча, это она давно усвоила и теперь следовала указаниям Тейтепа, стараясь не навредить дереву.
– Вот эту ветку, именно здесь, – командовал он. – Видите, где? Выше стволика, потому что новые ростки пойдут из него вскоре после вашего Пробуждения.
Мэри рубила очень осторожно. Физические усилия поубавили в ней ярости. Затем она нашла второе подходящее место и сказала:
– Вот здесь. Так будет правильно?
– Вы поняли, – кивнул Тейтеп, явно обрадованный ее сообразительностью. Он подождал, пока она не отрубила вторую ветвь и не выбрала третью, и лишь затем сообщил: – Чорниэн сказал как-то, что Халемтат ведет себя так же, как талемтат. Одному из его детей понравились рифмованные слова, и он при ком-то повторил этот «стишок».
– Талемтат – лиана, которая душит дерево, вокруг которого обвивается? – спросила женщина.
Тейтеп не ответил, только кивнул.
– И Халемтат... Халемтат приказал остричь ребенка?! Веки Тейтепа почти закрыли зрачки.
– Всю семью, – проговорил он. – Приказал остричь всю семью.
Так вот почему Чорниэн бегал за покупками. Он предпочел рискнуть собственной репутацией, защищая семью от ужасного для праза позора – появления на публике с остриженными иглами.
Мэри излила свой гнев на очередную ветку гномского дерева. Когда ветка упала ей на ногу – такая незадача, – она села на приготовленную охапку, намереваясь обследовать ушиб, но вдруг посмотрела в глаза Тейтепу.
– Как долго? – спросила она. – Как долго иглы отрастают снова? Они вообще восстанавливаются?
– За несколько Пробуждений. Рост можно ускорить, регулярно питаясь уэлспетом, но это тепличное растение, и оно слишком дорогое, особенно для Чорниэна.
– Понятно, – сказала Мэри. – Спасибо, Тейтеп.
– Лучше об этом не говорить. Будьте осторожны. – Он поднял к ней голову и добавил, треща иглами: – Я не уверен, что Халемтат прикажет остричь человека, и не знаю, стыдно ли вам ходить остриженными, но я не хотел бы отвечать за подобное, если это случится.
