Революция консерваторов. Война миров - [10]

Это те вызовы, с которыми нам надо будет что-то делать. Ведь не случайно люди создают деструктивные культы, не случайно именно среди тех, кто оказался на обочине цивилизационного прорыва, той самой либеральной модели, расцветают, в частности, такие феномены, как исламский радикализм — все равно творческие, хотя и представляющиеся нам неприемлемыми, идеи. Потому что, если ты не имеешь возможности творчески работать в позитивном русле, жажда духа найдет свой выход в негативе.

Повторю еще раз: творческое желание человека никуда не девается. Посмотрите на ту же Америку: у молодых людей, выросших в бедных и неблагополучных районах, оно может проявиться через бунтарскую музыку или занятия спортом — но может вылиться и в гангстерскую активность, и в незаконную деятельность. Как бы то ни было, человек не овощ — и этого никак не могут понять либералы.

Мир стремительно меняется на наших глазах. И встревоженный человек, ощущая несовершенство предложенной ему абсолютно, как оказалось, ложной идеи, пытается найти свои ответы. А найти эти ответы крайне сложно, потому что не ставится правильный вопрос — для чего живет человек? Общество, когда-то испугавшееся господствовавших в нашей стране идеологем, говорит: «Главное, не надо никакой идеологии! Ну что за вопрос — «для чего живет». Человек живет для счастья!» Но это же бред. Я уже говорил, что счастье — слишком неопределяемая категория. Человек не может жить для счастья. Мало того, если каждый начинает жить для собственного счастья, возникает тяжелейший конфликт между представлениями человека о себе и окружающем мире.

Известно немало примеров стран, которые считаются очень счастливыми и при этом отнюдь не могут похвастаться, например, высокими доходами. В 2017 году Россия вдруг поднялась на семь позиций в Международном рейтинге счастья и заняла, сразу вслед за Италией, хоть и не самое высокое место в списке — 49, — но тем не менее в верхней трети из 156 позиций. С ходу ответить на вопрос, почему это произошло, не получится. Что, мы стали лучше жить? Нет, все в один голос говорят, что в прошедшем году доходы населения падали так, как не падали многие годы до этого. Но люди почему-то счастливы. Может быть, счастье вообще никак не зависит от доходов? Люди моего возраста могут вспомнить, как они были бедными советскими студентами и вдруг впервые в жизни попробовали бигмак. Дикое счастье! А сейчас приходишь в дорогой ресторан и воротишь нос. Есть люди, которые вообще не бывают счастливы. Им все плохо, они хронически всем недовольны.

Счастье — очень субъективная категория, зачастую связанная с представлением человека о совершенно нематериальных вещах. Япония, которая вроде бы живет гораздо лучше, чем Россия, стоит в рейтинге счастья намного ниже. Как известно, там высок процент депрессивных людей, которые чувствуют, что не смогли добиться требуемого успеха, не смогли соответствовать ожиданиям общества, поэтому кончают жизнь самоубийством.

Конечно, критерии, по которым определяется рейтинг счастья, не известны широкой публике, поэтому его сложно понять и проанализировать. На первом месте там Норвегия — а ведь процент самоубийств и там очень высок. Зато Норвегия — очень комфортная страна. Но видимо, не только в комфорте дело. Есть страны, где уровень дохода не очень, а погода хорошая.

Я думаю, что, например, у наших граждан чувство счастья связано с чувством гордости за страну. С пониманием, что мы возрождаемся как великая империя. Которая, правда, к моему большому сожалению, уделяет недостаточно внимания экономике. И это очень опасно. Но нам, помимо всего прочего, мешает то, что мы живем в давно устаревших экономических догмах 90-х годов. Мир ушел далеко вперед, а мы по-прежнему преследуем то, чего уже нет. И никакой свободной дискуссии по этому поводу не наблюдается, потому что западная цивилизация до сих пор диктует нам, какими мы должны быть.

Давайте представим себе страшное: в России победит подход, который коротко можно выразить лозунгом «Ура, ура, да здравствует производительность труда». А куда мы население денем? Чем оно будет заниматься? Спиваться? Мы уже выяснили, что социальные функции зачастую намного важнее простых экономических показателей. Куда деть людей, которые будут высвобождаться? Какую альтернативу можно им предложить?

Человек — социальное животное, он должен что-то делать, чтобы ощущать себя полноценным членом общества. Поэтому, когда мы задаем себе вопрос, почему у нас такая неэффективная экономика, кроме всего прочего это связано с тем, что автоматизация — это, конечно, круто, но государство, может быть, не до конца понимая суть проблемы, может быть, не в силах преодолеть собственное разгильдяйство, но тем не менее решает важную задачу — чтобы люди были чем-то заняты.

Бесспорно, было бы лучше, если бы государство серьезно задумывалось над вопросом и целенаправленно предлагало реальные, полезные для общества занятия, а не абстрактное «пусть хоть что-нибудь да делают». К сожалению, я пока не вижу в России больших академических институтов, которые занимались бы проблемой проектирования будущего и выработкой понимания, куда мы идем и как мы идем. У нас горизонт планирования не как в Китае — сто лет, а — до обеда. Что само по себе, конечно, издевательство. Однако существующая на данный момент ситуация с занятостью хоть и не оправдывает дикого количества охранников по всей стране, зато четко поясняет, что русская народная поговорка «чем бы дитя ни тешилось» имеет глубокий философский смысл, — как это часто бывает с народной мудростью. Сами не ожидали, а оказались правы.