Революция. Как построить крупнейший онлайн-банк в мире - [24]

Мы могли расти агрессивнее, но, увидев сокращение прибыли и рост рисков у конкурентов, ужесточили критерии одобрения заемщиков. Прибыль продолжала расти. За шесть месяцев она составила 79,3 миллиона долларов, что на 52 процента больше, чем в первом полугодии 2012 года.

Банк продолжал фондироваться за счет розничных депозитов и облигаций. В 2013 году мы разместили еврооблигации на 75 миллионов долларов, европейские коммерческие бумаги (ECP) на 145 миллионов долларов и рублевые бумаги на 3 миллиарда рублей.

На 30 июня 2013 года коэффициент достаточности капитала Н1 находился на уровне 17,1 процента, а Basel III CAR – 22 процента. Коэффициент покрытия резервами неработающих ссуд остался на высоком уровне – 1,6.

На фоне таких успехов мы пошли на Лондонскую биржу со своими акциями.

Подготовка к IPO как одному из возможных сценариев велась уже пару лет. За это время банк провел три предварительных роуд-шоу. Оливер Хьюз, Сергей Пирогов, Илья Писемский колесили по миру, знакомя инвесторов с нашей моделью.

Эти роуд-шоу покрывали Лондон, Франкфурт, Стокгольм, Цюрих, Нью-Йорк, Бостон, Сан-Франциско, Сингапур, Гонконг. Ребята летали даже в Мексику, Бразилию и Чили – довольно экзотические направления для поиска инвестиций в российские проекты.

Информационные меморандумы и проспекты эмиссии мы досконально освоили в процессе подготовки выпусков еврооблигаций, а входившие в компанию фонды просвечивали весь бизнес в рамках due diligence. Я бы сравнил процедуру с осмотром у проктолога.

Вся эта работа позволяла в час X принять решение, кардинально меняющее жизнь любой компании.

Предварительное решение о выходе на IPO мы с партнерами приняли в мае 2013 года, а уже через пять месяцев закрыли сделку, хотя инвестбанки утверждали, что для подготовки требуются минимум девять месяцев.

К IPO мы подошли во всеоружии, будучи мобилизованными организационно. Команда показала себя как монолитный, суперэффективный механизм. Все участвовали в подготовительном процессе на полной катушке, готовили стостраничные презентации, проспект эмиссии, проводили уйму встреч.

Нам помогала сильная команда из банков-организаторов: Goldman Sachs, Morgan Stanley, Сбербанк, J. P. Morgan и «Ренессанс Капитал».

Самое интересное – встречи с инвесторами, роуд-шоу, объявление ценового диапазона, прайсинг – состоялось в октябре.

В Лондоне у Goldman Sachs есть этаж, на котором сидят сейлзы, держащие связь с покупателями ценных бумаг по всему миру и помогающие им совершать сделки.

Это впечатляющее зрелище. Зал сто на сто метров, похожий на улей, где тысячи толковых ребят сидят перед несколькими тысячами экранов и ворочают десятками миллиардов долларов ежедневно. Всем этим заправляет Майкл Даффи, глобальный содиректор в области акций. Майкл работает в Goldman Sachs с 1994 года; в 2000-м стал управляющим директором, а в 2002-м – партнером. Легендарная личность.

В инвестиционной среде есть понятие Звонок Даффи (Daffey Call). Когда он просит уделить внимание своим словам, рынок замирает, крупные дельцы прислушиваются, а тысячи сейлзов ретранслируют его мысли.

Вместе с Даффи мы встречались с инвесторами, где шел пацанский разговор (как говорят в Лондоне principle-to-principle talk) не о долларах и процентах, а силе духа и воле к победе. Там ценятся блеск в глазах и крепость рукопожатия, а не способность точно вспомнить, насколько выросли продажи второстепенного продукта за последние три года.

Одна из таких встреч проходила в гостинице Mandarin Oriental в лондонском районе Найтсбридж. Майкл Даффи позвал на ужин дюжину глав инвестиционных фондов. Только крайне влиятельный человек может собрать на вечер такую компанию. Майкл позвал ради встречи со мной, странным предпринимателем из далекой России. Большинство представляли Лондон, но несколько прилетели из США на своих джетах. Кто-то подсчитал: за столом сидели люди, под управлением которых находится триллион долларов. Рядом ужинал основатель «Формулы 1» Берни Экклстоун.

Я сразу понял: так и должны выглядеть масонские ложи, если они до сих пор существуют.

Воротилы попросили рассказать, как я вижу историю банка, его будущее не только в хорошие, но и в плохие времена. Пока они ужинали, я много говорил. Это была типичная презентация, каких в тот год мы сделали сотни. Предварительно я спросил у Майкла, можно ли взять с собой дочку Дашу – она учится в Оксфорде, и я редко ее вижу. Даша приехала, когда основную информацию я изложил, и Даффи тут же взял ее в оборот: «А расскажи-ка про своего папу».

Даша, хотя и плохо представляла формат, встала и на хорошем английском языке сказала: «Я очень люблю папу и хочу видеть его чаще, а он, сколько себя помню, все время на работе. Он старается проводить свободное время с семьей, но есть ощущение, что и тогда его мысли сфокусированы на бизнесе».

«Триллион» зааплодировал. Меня, конечно, пожурили за недостаточное общение с семьей, но сфокусированность на деле им понравилась.

Мы с Майклом и парой его знакомых поехали в закрытый клуб рядом с Four Seasons на Park Lane, где этот Продавец с большой буквы (The Salesman) произнес: