Революция 1917 года. Как это было? - [34]
Технологизация сельскохозяйственного производства – это один из элементов коллективизации. Появились МТС, техника, агрономы в каждом колхозе, – новые технологии по тогдашним временам. Все это вело к интенсификации.
Г. Саралидзе: Вообще, о коллективизации ведь заговорили не в конце 1920-х годов. С 1917/1918 года о коллективном хозяйстве размышляли. Ленинские работы по этому поводу – «О кооперации», например, – как раз этому были посвящены. Другое дело, что было много других проблем, более актуальных, так скажем. Прежде всего, Гражданская война. Была иллюзия, что крестьяне сами пойдут в колхозы, потому что это будет выгодно. Не случилось. И тогда встал вопрос – я сейчас утрирую, конечно, – встал вопрос, который обсуждался на апрельском пленуме 1929 года, – решали они проблемы с обеспечением хлебом, которые возникли из-за неурожая. Но, по большому счету, это обсуждение превратилось в решение о том, как проводить дальше коллективизацию и вообще работать с крестьянством. И здесь были так называемые правые уклонисты. Рыков…
А. Гаспарян: Бухарин и Томский.
Г. Саралидзе: Бухарин и Томский, которые говорили: давайте повысим закупочную цену, чтобы выгодно было середнякам (а они 60 % составляли в то время). Надо еще определиться, кто такие середняки, но, грубо говоря, 60 %. Так вот, Рыков, Бухарин и Томский говорили: давайте пойдем им навстречу, будем покупать хлеб дороже, а недостачу будем покрывать за счет закупок зерна за границей. И была другая точка зрения, сталинская: надо нажать, выбить из них излишки хлеба. Так мы сэкономим золотовалютные запасы, чтобы закупать оборудование, необходимое для индустриализации. Правильно я понимаю, Армен?
А. Гаспарян: Сталин в данном случае всего лишь воспроизвел известную парадигму Троцкого образца 1918 года. До Октябрьского переворота (как эти события называли лидеры большевиков) была иллюзия, что абсолютно все крестьянство поддержит коммунистическое строительство. Но Гражданская война, особенно на Юге России, эту теорию развалила. Потому что крестьянство массово вступало, например, в повстанческую армию Махно и составляло серьезнейший костяк Вооруженных сил Юга России под управлением генерала Деникина. Больше того, Троцкий, размышляя о том, можно ли (хотя бы в теории) отдать Донбасс, чтобы сфокусировать силы на другом направлении, заметил, что, если позволить крестьянству проникнуться мелкобуржуазной идеологией, то революция погибнет.
Сразу после НЭПа стало понятно, что крестьянство не горит желанием отдавать абсолютно все, что у него есть, городу по непонятно какой причине. Все эти истории с продразверстками приводили к масштабным хлебным бунтам. И к 1929 году вопрос – что же все-таки делать? – встал ребром.
Бухарин, Томский и Рыков, по сути, ничего принципиально нового-то не сказали, они этих взглядов придерживались еще с середины 1920-х годов. Просто здесь победила точка зрения Сталина: надавить и решить вопрос. Другая беда состояла в том, что никакой четкой инструкции, как именно давить, на кого давить, самое главное, какие там должны быть проценты, – никто не написал. А все попытки партийных руководителей на местах спрашивать у центра, что все-таки надо делать, заканчивались грубыми окриками: «Не лезьте не в свое дело, делайте, как вам сказали!» Результаты не замедлили сказаться. На том этапе сельское хозяйство понесло гигантские потери. Невосполнимые, как считают очень многие.
Д. Куликов: По поводу указаний из центра. Единственным внятным указанием было уничтожение кулачества как класса. Поскольку оно было внятно и понятно сформулировано, то это и стало основным содержанием коллективизации. Кулачество – это самые большие наделы, это самые большие хозяйства.
Г. Саралидзе: Да, и самые большие урожаи, и самая большая концентрация сельскохозяйственной техники. Вот ведь еще какая была проблема: чтобы механизировать сельское хозяйство, нужно было работать с крупными хозяйствами. После того как раздали крестьянам землю, раздробили помещичьи хозяйства, работать с ними оказалось просто невозможно. Это неэффективно было.
Д. Куликов: То, о чем я говорил. Неэффективность. Те, кто смог концентрироваться, много производили. Их за это называли кулаками. А основная масса – разобщенная… Ни техники, ни знаний – ничего у них не было.
Но важен еще такой момент: это спор между тройкой, правыми уклонистами Бухариным, Рыковым, Томским, и Сталиным. Бухарин, Рыков, Томский говорят, что надо просто снизить темпы индустриализации и, по сути, ничего больше делать не надо. А Сталин считает, что у нас нет времени на все это. И, вообще, во многом деятельность Сталина обусловлена этой его уверенностью. Вопрос, конечно, о цене, потому что цена коллективизации в человеческом, гуманитарном измерении очень высокая. Это безусловно! Только не надо опять тут впадать в крайности, что это мы такие нравственное уроды, только мы такое можем сделать. Я опять возвращаюсь к своему тезису: это стандартный этап развития стран, которые долго существуют. Время от времени они должны проводить рекапитализацию и модернизацию, на которые нужны ресурсы. Соответственно, та жестокая гуманитарная катастрофа коллективизации, которая действительно была, ничем не отличается от таких же катастроф в Англии, к примеру. Гуманитарно это ужасно, но, в принципе, никто не предложил пока какого-то другого способа действия. Если мы взглянем на современность нашу, то увидим, что деревня у нас сейчас вымирает. Я рискую быть обвиненным в бесчеловечности, но в определенном смысле это диктат времени, диктат средств и способов производства. Ну не нужно в деревне столько людей, чтобы обеспечить необходимые производственные процессы. А те, кто нужен, должны находится в режиме гораздо более жесткой эксплуатации, чем это было раньше. Сейчас наши крупные агрохолдинги дают из года в год рекордные урожаи – вот результат. Технология с высокой степенью рентабельности, с высокой степенью эксплуатации людей внутри этой технологии дает результат. Ничего другого быть в принципе не может. Надо отдавать себе в этом отчет.
События, произошедшие на Украине в феврале — марте 2014 года, до сих пор зачастую оцениваются совершенно неверно. Это была не революция достоинства, а установление диктатуры украинских националистов. По уровню массовой ненависти и истерии Украина уже обогнала Третий рейх. И не только потому, что нынешняя Украина существует больше 25 лет, а Третьему рейху было отпущено историей всего 12, а потому что у Гитлера не было такого богатого разнообразия ресурсов для оболванивания людей. Ведь не было тогда ни Интернета, ни социальных сетей, ни массового телевещания. В сложившихся обстоятельствах без проведения денацификации никакого развития украинского государства быть не может.
За тридцать лет руководства страной на Иосифа Сталина было совершено множество покушений. Существовали подлинные заговоры бывших героев революции и гражданской войны, проводились тайные операции японской и немецкой разведок с участием русских эмигрантов и советских граждан, перешедших на сторону Третьего Рейха. Но при этом ни одного из посетителей кабинета советского вождя в Кремле никогда не обыскивали и не подвергали специальным проверкам. Происходили события, которые расценивались на Западе как спланированные попытки устранения генерального секретаря партии.
Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью. Февральская революция была тщательно спланирована политическими элитами. Депутаты Государственной думы инициировали распад страны, используя красивые обещания всеобщих свобод и скорого победоносного окончания Первой мировой войны.История этой крупной геополитической катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую привыкли возлагать вину за все произошедшее, сама стала жертвой революционных потрясений.
В книге впервые систематически изложены идеологические основания российской государственности. Авторы утверждают, что идеология, запрос на которую сегодня общепризнан, является опирающимся на историю прикладным знанием, которое обеспечивает практическое понимание хода социальных процессов, сознательное успешное участие в них, включая политическую активность. Для авторов идеология – выученный урок истории России, её народа и государства в их взаимоотношениях, русская цивилизационная стратегия. На этой основе книга отвечает на вопросы: кто мы, откуда и куда идём, каким должен быть ответ России на вызовы современности, какое место в меняющемся мире она способна занять. Второе издание дополнено новым разделом, посвящённым конституционализму и его историческому развитию в России, а также Лексиконом идеолога – тезаурусом основных понятий идеологического мышления. 2-е издание, дополненное.
ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ СТАЛИН… Государственный лидер, правивший больше всех в новейшей истории нашей страны и сделавший из нее сверхдержаву, Верховный главнокомандующий Красной Армией в годы Великой Отечественной войны… Интерес к его личности с годами не только не ослабевает, наоборот, Сталина с каждым годом все чаще обсуждают в медийном пространстве. Однако на фоне медиа-шума почти невозможно встретить серьезных, взвешенных оценок деятельности человека, оставившего поистине неизгладимый след в истории России.
О Второй мировой войне сказаны, написаны, сняты уже терабайты информации, однако знаем ли мы правду об этой трагической странице нашей истории? В последнее время стало модным лить воду на мельницу всевозможных мифов, а читателям все сложнее разобраться, что же было на самом деле. Известный историк А. Гаспарян, опираясь только на проверенные факты, раскрывает перед читателями подлинную картину событий прошлого: • Стал ли пакт Молотова – Риббентропа причиной начала войны. • Правда ли что наша армия не желала воевать за Сталина? • Почему советско-финскую войну называют «забытой». • Что представляла собой нацистская пропаганда. • Какие потери на самом деле понесла наша страна. • Кто такие остовцы и как сложилась судьба военнопленных после войны.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?