Революция 1917 года глазами современников. Том 2 (Июнь-сентябрь) - [51]

Этих болезненных форм не избежало и украинское движение. Его нынешние руководители не хотят «ждать», не хотят «терпеть». Психологически это так понятно. Украинский народ так долго терпел, так долго ждал.

Выражая эти чувства нетерпения, «Украинская Рада» потребовала от Временного правительства следующего: 1) чтобы оно особым актом провозгласило, что оно - не против права украинского народа на автономию; 2) чтобы на У крайне был избранный местным населением один представитель центрального российского правительства, и 3) чтобы при центральном российском правительстве состоял такой же, избранный украинским народом, комиссар (или статс-секретарь) по украинским делам. Все это, по видимости, весьма просто и невинно, но на деле чревато целым рядом трудностей. Легко сказать - избранный Украйной комиссар, едущий в Петроград в качестве статс-секретаря по украинским делам! Легко сказать - точно таким же избранный и Временным правительством признанный, перед ним ответственный представитель центральной власти на месте! Но ведь это прежде всего предполагает, что Временное правительство особым актом совершает территориальное отграничение Украйны от остальной России и, во-вторых, издает для этой территории специальный избирательный закон, организует плебисцит для получения двух необходимых комиссаров, комиссара - статс-секретаря Украйны и комиссара - генерал-губернатора. Спрашивается: могло ли Временное правительство присвоить себе такую власть? Не обязано ли оно было подождать с этим до Учредительного собрания? И спрашивается: готовы ли были сами украинцы из Центральной Рады всерьез предоставить Врем[енному] правительству решить вопрос о том, в каких территориальных границах вводит эти первые шаги к фактическому осуществлению украинской автономии? Многие украинцы считают свою страну от Карпат до Кубани и Области Войска Донского включительно. И не говоря уже о галицийских землях, включение которых могло бы последовать в порядке почти аннексионном. Есть и в пределах России «спорные» земли. Я не сомневаюсь, что при решении всех «спорных» вопросов в пользу украинцев, они признали бы полноправную власть Врем[енного] правительства: und der König absolut, wenn er unsere Wille thut. Но что на это сказали хотя бы кубанские и донские казаки - еще неизвестно. Ну а если бы Врем[енное] правительство кое в чем решило вопросы территориальные не так, как желают украинцы? Подчинились бы они этому решению? Я скажу откровенно: сомневаюсь. И удивительно ли, что Врем[енное] правительство отказывается провести в российском государстве своею собственной волею ввести все эти внутренние границы? Ведь совершенно ясно, что сделавши на этом пути первый шаг, сказавши «А», оно должно было сказать и «Б», и так, быть может, перебрать всю азбуку. Возьмем и такие щекотливые вопросы, как границы Белоруссии и Литвы, не говоря уже о Литве и Польше; возьмем Кавказ с его запутанным и сложным переплетом народностей. Все потребовали бы территориального выделения, и в столкновении национальных притязаний Временное правительство оказалось бы в положении суперарбитра, в положении, для него неприемлемом - неприемлемом потому, что в таком громадном деле оно не может чувствовать за собою достаточного авторитета, да и не может рассчитывать на то, чтобы достаточным его признали другие. А потому ангажироваться на этот путь оно не могло.

Теперь Украинская Рада усмотрела в этом акт недоброжелательства Врем[енного] правительства к самому праву украинского народа на автономию. Это недоразумение, думается, будет не так трудно рассеять соответственною декларациею. Но когда Украинская Рада обещает, что после известной подготовительной организационной работы она приступит к явочным действиям - «мы созовем представителей всех народов земли украинской и создадим для нее те законы, весь строй которых мы подготовим, и Всероссийское Учредительное собрание должно будет утвердить их своим законом», - здесь все отношения перевернуты кверху ногами. Не минуя Учредительное собрание, а лишь решением Учредительного собрания может быть выделена та территория, с которой будут созваны «представители всех народов земли украинской». Ибо кто же иной правомочен начертить на карте эти границы? Неужели читавшего на площади «Универсал» писателя Винниченко вдохновляет старый образ:

Вот в таинственном азарте Воевода Пальмерстон Разделяет Русь на карте Указательным перстом...

Но писатель Винниченко - не воевода Пальмерстон. И ни он, ни Центральная Украинская Рада взять на себя смелость продиктовать России до Учредительного собрания свою волю относительно будущих границ Украйны не может, ибо это поистине значило бы брать на себя слишком много и обострить национальную рознь везде, где границы эти неопределенны и спорны. И неужели время, подобное настоящему, подходяще для раздувания такой розни?

Есть и еще один пункт в Универсале, чреватый опасными последствиями. «Поэтому мы, Украинская Центральная Рада, приписываем всем организованным гражданам сел и городов и всем украинским общественным управам установить с 1-го сего июля обложение населения податью на народное дело. Необходимо точно и регулярно пересылать эту подать в кассу Украинской Центральной Рады». Подать обязательная для населения, на территории с неопределенными границами! А если недовольные откажутся ее платить? Центральная Украинская Рада - еще не общепризнанная власть, и отказы платить более чем возможны. Но ведь речь идет не о