Революция 1917 года глазами современников. Том 2 (Июнь-сентябрь) - [46]

Конечно, это относится преимущественно к массовым членам Кронштадтского Совета. Что же касается его руководящих элементов, то тут, повидимому, действуют молодые, неопытные, случайно подвернувшиеся лица. Естественно, приноравливаясь к общему духу Кронштадтской «толпы», эти «герои» также упрощенно строили свои схемы и лозунги и быстро усвоили себе всю несложную «философию» «правдизма». А отсюда «глубокие» умы буржуазных публицистов извлекли свое несокрушимо твердое убеждение, будто ленинизм-то и создал Кронштадтскую смуту. Известно: сильнее кошки зверя нет...

На самом деле, даже теория захвата власти Советами раб[очих] и солд[атских] депутатов, теория, с которою в известной связи стоит и провозглашение Кронштадтским Советом себя единственной властью в Кронштадте, тоже является своеобразным отражением факта слабости власти Врем[енного] правительства в умах Кронштадтской массы. Здесь мы имеем в виду, конечно, не слабость репрессий, а слабость и вялость в деле устранения остатков старого режима на местах, в деле решительной демократизации всей политической жизни.

У нас нет сильной, опирающейся на народные массы демократической центральной власти - это чувствуют в Кронштадте и в других местах. Правительство не проявляет сильной власти в отношении крупной буржуазии и других хищнических элементов, увеличивающих разруху. Правительство не сумело даже на местах поставить надежных демократов в качестве представителей центральной власти. Остается нам самим сделаться властью - сильной, «единственной» властью.

Таков, приблизительно был ход мыслей Ламанова и других руководящих элементов Кронштадтского Совета - в полном соответствии с настроением руководимой ими крестьянско-солдатской массы.

Кронштадтская смута сейчас ликвидирована. Но, чтобы ликвидировать общероссийскую смуту, необходимо более решительный демократический курс Правительства в области политики внутренней и внешней. А для этого голос передового пролетариата должен звучать громче, пролетарское умонастроение должно влиться более мощной струей в общее русло стремлений демократических масс.

Летучий Листок меньшевиков-интернационалистов.

1917. №2. С. 6-8.

Протопопов Д.Д. КРОНШТАДТ, ФИНЛЯНДИЯ И УКРАЙНА

Мы недаром поставили рядом эти три слова. В них одно из самых ярких выражений разрухи наших дней. Группы людей, которые при старом режиме не смели пикнуть, не смели поднять головы, теперь заявляют о совершенно непонятной немедленной необходимости самостоятельности небольшого портового города, небольшой, вполне автономной области Российского государства и ряда губерний, из которых даже не везде население объединено общностью языка.

Многие склонны видеть в требованиях этих трех единиц чуть ли не конец России. Эта точка зрения крайне преувеличена. Она вызывается страхом, а страх всегда бывает плохим советчиком. Дело в том, что от словесных заявлений до настоящих поступков большой шаг, а особенно теперь, когда есть много охотников говорить громкие и решительные слова, но когда очень мало, кто готов жертвовать чем-либо для приведения в исполнение громких требований и звонких фраз. Чем крепче слова, тем слабее их говорящий.

До сих пор и Кронштадт, и Финляндия, и Украйна - это все бумажные резолюции; это что-то вроде тех бумажных драконов, которыми китайцы в былые времена старались запугивать своих врагов; это, в сущности, проявление того же духа большевизма, который, как мутная пена, всегда образуется после каждого крупного государственного переворота.

Кронштадт - это просто скопление невежественных, озлобленных суровым и подчас жестоким режимом матросов, руководимых кучкой людей, состоящих из искренних фанатиков и неискренних агентов Германии. Рано или поздно вся нелепость и продажность этих людей выплывет наружу, и та грозная анархия, в которую уже погружается Кронштадт, лучше всего вытрезвит его жителей и заставит их отступиться от кучки безумцев и изменников. И часэтого отрезвления недалек.

Точно так же и в Финляндии рано или поздно должны получить преобладание здоровые течения, которые понимают, что Финляндия самостоятельной быть не может, а может находиться в обладании либо России, либо Германии. Это то же самое, что с Константинополем и проливами. Россия никак не может допустить, чтобы в 30 верстах от границы начинался оплот прусского милитаризма и чтобы северный берег Финского залива находился в обладании тех, кто хочет покорить своему влиянию и близкие, и далекие от них земли. Кроме того, собственный интерес заставит финляндцев держаться России: финляндцам некуда сбывать свои товары, как в Россию - это лучший рынок для их промышленности. Став достоянием Германии, Финляндия будет принуждена быть местом сбора для немецких товаров и, таким образом, попадет в положение полного подчинения немецким капиталистам, которые хорошо умеют выжимать соки из своих покупателей и убивать всякую попытку заводить собственную промышленность. Не нужно забывать и того, что население Финляндии состоит всего из каких-нибудь трех с половиной миллионов жителей, т. е. в ней жителей меньше, чем в Петрограде и Москве вместе взятых; поэтому ясно, что никакой действительной опасности этот небольшой уголок не может представлять.