Революционное богатство - [63]
Риз цитирует разумную мысль физика Франческо Калоджеро, который предлагал выставить друг против друга две команды физиков — «красную», которая будет выдвигать аргументы, говорящие об опасности предлагаемых экспериментов, и «синюю», которая будет доказывать обратное. Риз предлагает привлекать общественность для санкционирования спорных экспериментов.
Однако, как он сам же указывает, попытка избежать риска рискованна сама по себе: таким образом «крайние меры предосторожности могут вообще парализовать науку». А вместе с ней, добавим мы, и наукоемкую экономику будущего.
Самокритика является сердцевиной науки. Наука и ученые не могут и не должны быть выведены из зоны общественной критики. Наука сама по себе является общественной деятельностью, в большой (и недооцениваемой многими учеными) степени зависящей от идей, способов познания и встроенных в культуру убеждений. И ученые не могут только сами быть судьями своей науки, поскольку, как и все остальные, не могут быть бескорыстными.
Однако мы являемся свидетелями не отдельных спорадических атак на науку, а распространения убежденности в том, что необходимо ограничить ее влияние, лишить ее заслуженного уважения, иными словами — девальвировать как ключевой критерий истины.
Битва вокруг истины не ограничивается только наукой. Разные общественные группы по разным причинам активно пытаются овладеть нашими умами, подменяя фильтры, через которые мы смотрим на мир, то есть критерии, по которым отличаем истину от лжи.
Эта битва безымянна, но она может оказать огромное влияние на систему революционного богатства, сменяющую сейчас индустриальную эпоху.
Глава 21
МЕНЕДЖЕРЫ ИСТИНЫ
В фильме «Маньчжурский кандидат» пленного американского солдата подвергают процедурам контроля над разумом, превращая его в убийцу.
Эта тема — промывка мозгов индивида — создает базу для исследования множества психологических факторов — от поведения потребителя до преклонения перед «живыми бомбами».
Много исследований посвящается тем способам, с помощью которых реклама и СМИ пытаются нами манипулировать. Существует также огромное количество литературы, описывающей те способы, с помощью которых доминирующие элиты манипулировали населением колоний с помощью психологических и культурных рычагов, добиваясь его политической пассивности. Гораздо менее изученным остается воздействие на страны и экономики изменений в способах определения истины.
Одна из причин такого упущения заключается в том, что эти перемены происходят на протяжении очень длительного времени и оказываются неосознаваемыми на индивидуальном Уровне. Можно, однако, заметить, что каждая революционная волна сопровождалась значительными изменениями в фильтрах, на которые полагались люди в определении истинности или ложности фактов, а они влияли на масштабы и типы производимого богатства.
В эпоху Просвещения и в начале индустриальной революции люди на Западе перестали верить в божественное право королей и принялись свергать монархов. Последующий подъем демократии с ее опорой на выборность и право большинства усилил значимость консенсуса, сделав его как никогда влиятельным критерием истины, причем не только в политике. Позднее благодаря введению массового образования и унификации требований к молодежи роль консенсуса как критерия истины усилилась в еще большей степени.
По мере того как постепенно повышались жизненные стандарты и распространялось богатство, а индустриализация приводила к появлению новых полезных продуктов — от часов и швейных машин до автомобилей, — люди все больше ценили новизну в противовес проверенной старинке. Убеждениям и верованиям перестали доверять лишь на том основании, что они древние; их стало возможно подвергать сомнениям.
Самой важной в ряду этих перемен стала относительная девальвация религиозного авторитета, последовавшая за подъемом науки. Совсем не легко и не полностью освобождались люди от власти религиозных догм, но на новые вопросы они все чаще искали ответы уже не у них. Пастор или священник переставали быть для них единственным или лучшим источником знания.
Индустриальная эпоха несла с собой все более и более специализированное знание, появлялись эксперты-авторитеты во все более и более узких областях как финансов, юриспруденции, психологии, так и медицины, менеджмента и маркетинга. Всезнайки потеряли не только свой всеобъемлющий авторитет, но и уважение общества, а вместе с ним и деньги.
Подобные перемены не могут не сопровождаться конфликтами. И не было битвы более тяжелой, более долгой, более широко распространившейся, чем битва религии и науки как двух соперничавших источников истины.
Постепенно наука победила в этой битве, но не искоренив авторитет религии, а умерив ее притязания как единственной и универсальной носительницы конечной истины. Этот сдвиг — сужение рамок авторитета религии и расширение границ авторитета науки — способствовал подъему и господству секуляризма там, где Вторая волна вместе с промышленной революцией несла обновление культуры и общества.
Убеждая босса
Сегодня тоже ведется война вокруг истины. По мере того как в начале XXI века все больше стран развивают экономики, основанные на идеях, культуре и необходимом для создания богатства знании, все большую важность приобретает вопрос о том,
Книга американского футуролога и публициста Э. Тоффлера «Шок будущего», книга несомненно, бестселлер последних десятилетий. Автор обращает внимание на неслыханный темп, который характерен для современных культурных, политических изменений. Человечество может погибнуть не из–за экологической катастрофы, ядерной реакции или истощения ресурсов. Шок, который испытывают люди, приводит к психологическому онемению, к самой реальной опасности, которая подстерегает человечество. Это главная угроза. Надо осознать ее и по возможности устранить.
Один из провозвестников «постиндустриального общества» Элвин Тоффлер, предсказавший многие черты современного общества еще в начале 80–х гг. прошлого века, в своем классическом труде раскладывает историю человечества на «технологические волны» (сравните с классиками политэкономии!). Одна технологическая волна сменяет другую, за сменой технологий происходит смена общественных формаций. По Тоффлеру, между социализмом в СССР и империализмом середины XX века в США особой разницы нет — и там, и здесь легко обнаружить черты индустриальной эпохи: централизованное жесткое управление и контроль и подавление социальной инициативы.
Перед вами — одна из самых влиятельных работ в жанре так называемой «социальной философии» — «Метаморфозы власти» Элвина Тоффлера. Книга, в которой развитие его оригинальных, ярких идей достигает уже кульминационной точки. Итак, происходят ли «метаморфозы власти» лишь на глобальном уровне — или, незаметные для нас, давно уже стали частью нашей повседневной, обыденной жизни? И что принесет нам это в грядущем — новые информационные войны и новый политический антагонизм, противостояние уже не между социальными, но между информационными системами? Двадцать первый век уже настал.
Элвин Тоффлер — известный американский философ, автор книг «Метаморфозы власти», «Шок будущего», «Третья волна».Новая книга Элвина и Хейди Тоффлер посвящена проблеме войны, которая рассматривается с точки зрения концепции волн социального развития. Это книга о будущих войнах и борьбе с ними. О мире — но войне в тех условиях XXI века, которые мы сами создаем в совместной гонке к враждебному будущему…
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
Эссе одного из наиболее известных философов-марксистов «франкфуртской школы» об обманчивости современной толерантности, которая стала использоваться для завуалированного подавления меньшинств вопреки своей изначальной сущности — дать возможность меньшинствам быть услышанными.
Испанский философ Хосе Ортега-н-Гассет (1883–1955) — один из самых прозорливых европейских мыслителей XX века; его идеи, при жизни недооцененные, с годами становятся все жизненнее и насущнее. Ортега-и-Гассет не навязывал мысли, а будил их; большая часть его философского наследия — это скорее художественные очерки, где философия растворена, как кислород, в воздухе и воде. Они обращены не к эрудитам, а к думающему человеку, и требуют от него не соглашаться, а спорить и думать. Темы — культура и одичание, земля и нация, самобытность и всеобщность и т. д. — не только не устарели с ростом стандартизации жизни, но стали лишь острее и болезненнее.
«Анти-Эдип» — первая книга из дилогии авторов «Капитализм и шизофрения» — ключевая работа не только для самого Ж. Делёза, последнего великого философа, но и для всей философии второй половины XX — начала нынешнего века. Это последнее философское сочинение, которое можно поставить в один ряд с «Метафизикой» Аристотеля, «Государством» Платона, «Суммой теологии» Ф. Аквинского, «Рассуждениями о методе» Р. Декарта, «Критикой чистого разума» И. Канта, «Феноменологией духа» Г. В. Ф. Гегеля, «Так говорил Заратустра» Ф. Ницше, «Бытием и временем» М.
Фридрих Ницше — имя, в литературе и философии безусловно яркое и — столь же безусловно — спорное. Потому ли, что прежде всего неясно, к чему — к литературе или философии вообще — относится творческое наследие этого человека? Потому ли, что в общем-то до сих пор не вполне ясно, принадлежат ли работы Ницше перу гения, безумца — или ГЕНИАЛЬНОГО БЕЗУМЦА? Ясно одно — мысль Ницше, парадоксальная, резкая, своенравная, по-прежнему способна вызывать восторг — или острое раздражение. А это значит, что СТАРЕНИЮ ОНА НЕПОДВЛАСТНА…