Ревнивая Кэт - [8]

— Наверное, никто не захотел купить ее, — сказала Кэтрин. С одной стороны, она была покорена красотой окружающей природы, с другой — ее пугала изолированность от остального мира.

— Говорят, тебе давали за эту землю хорошие деньги, но ты отказалась, решив оставить ее, чтобы ездить на лошадях, — ответил Джонатан, останавливая машину перед красивым домом, у входа в который росли дикие цветы.

Кэтрин оглянулась на лошадей, пасущихся на лугу. И вдруг чувствовала, что здесь ей действительно будет лучше, чем где бы то ни было.

— Почему же я оказалась на мотоцикле, а не на лошади? — спросила она.

Джонатан взглянул на нее.

— Пару месяцев назад ты решила пересесть на мотоцикл.

— Зря, — сказала Кэтрин со вздохом.

— Это точно, — согласился он, однако, судя по голосу, Джонатан обиделся.

— Я не имею ничего против мотоциклов, — тут же сказала Кэтрин. — Просто они не для меня. Мне кажется, человек должен заниматься своим делом.

— Да, так безопаснее и разумнее, — подтвердил ее муж.

Выражение лица Джонатана стало холодным, он вновь обрел свой неприступный вид.

— Вот ты и дома, — подала голос тетушка Джиневра. — Дом там, где твое сердце. Лучшего места не найти, когда нужно восстановить силы.

Совсем позабыв о тетушке, Кэтрин с удивлением оглянулась через плечо и увидела, что та уже выбирается из машины. Видимо, у тетушки имелись поговорки на все случаи жизни.

Впрочем, она была права, утверждая, что дом —,это лучшее место для выздоровления.

Кэтрин взялась было за ручку, но тетушка Джиневра уже открыла ей дверцу. Затем взяла под локоть, и они вдвоем направились к дому.

Ступив на родное крыльцо, Кэтрин надеялась вспомнить все, но вместо этого только разволновалась.

Джонатан шел следом, неся чемодан с вещами Джиневры. Подойдя к двери, он открыл ее и пропустил женщин вперед.

Войдя в холл, Кэтрин остановилась. На нее повеяло чем-то смутно знакомым и родным.

— Была ли я здесь счастлива? — Слова вырвались у нее сами собой.

— Когда-то была, — ответил Джонатан, глядя на Кэтрин холодными глазами.

— Давайте не будем делать скороспелых выводов, — вмешалась Джиневра. Обняв Кэтрин за талию, она повела ее к лестнице. — Тебе нужно устроиться, а я должна накормить тебя как следует. Уверена, от домашней еды ты быстро поправишься.

Кэтрин внезапно представила себя девочкой, сидящей за столом в кухне. Перед ней тарелка с неизвестным ей блюдом из риса и бобов, сильно пахнущее корицей. Возле стола — молодая Джиневра в джинсах и светло-розовой блузке, распущенные черные волосы перехвачены розовой лентой.

— Я приготовила это специально для тебя, Кэт, — объявляет она с гордой улыбкой.

Мысленно вглядываясь в воображаемую сцену, Кэтрин увидела сидящего рядом с ней отца и даже вспомнила, как он прошептал ей на ухо:

— Избави нас, Господи, от кулинарных творений Джиневры!

Воспоминания исчезли так же быстро, как и появились. Кэтрин хотела было сказать, что не голодна, но передумала. Ей не хотелось обижать тетушку. Если Джиневра уедет, она останется наедине с Джонатаном, а к этому она еще не готова. Кроме того, Кэтрин уже успела полюбить тетушку.

Джиневра повернулась к Джонатану.

— Проводи Кэт в ее комнату, — сказала она и, взяв руку племянницы, вложила в руку мужа.

У Кэтрин перехватило дыхание, когда она ладонью ощутила, как напряглись его мышцы.

— Уверена, что могу сама подняться по лестнице, — сказала она, высвобождая руку.

Джиневра нахмурилась и вернула руку Кэтрин на прежнее место.

— Не хватает еще, чтобы ты упала и опять повредила голову. Ты пролежала почти три недели, и твои ноги должны еще окрепнуть.

— Джиневра права, — заметил Джонатан и взял ее под руку.

Кэтрин снова заволновалась, но бесстрастный взгляд мужа несколько успокоил ее. Джонатан, казалось, не испытывал никаких чувств, прикасаясь к ней. На мгновение она застыла.

Потом, желая как можно скорее остаться одной, стала молча подниматься по лестнице.

Дойдя до второго этажа, Кэтрин ожидала, что Джонатан отпустит ее, но он продолжал держать ее под руку. Они прошли по коридору, повернули направо и остановились у первой двери с левой стороны. Джонатан опустил ее руку, только когда они вошли в комнату.

— Свои вещи я перенес в комнату для гостей в другом конце коридора, — сообщил он и равнодушно посмотрел на нее. — Я хочу, чтобы ты знала: ты свободна от любых обязательств.

Почуяв в его словах скрытый смысл, Кэтрин спросила:

— Я считала наш брак ловушкой?

— Ты никогда этого не говорила, но между нами возрастала напряженность. Догадайся я уйти заблаговременно, несчастья можно было бы избежать. Но сейчас с тобой рядом должен быть человек, готовый в любую минуту прийти на помощь. Поэтому я останусь здесь до тех пор, пока не буду знать, что с тобой все в порядке.

Только после этого я уеду.

— Прости, но я ничего не помню о наших отношениях, — призналась Кэтрин, чувствуя необходимость извиниться. И снова, уже в который раз, мысленно увидела себя в его объятиях, но предпочла об этом не говорить.

Кэтрин не хотелось судить об их отношениях по одной-единственной вспышке страсти, которая ей припомнилась. Кроме того, Джонатан все время держался на расстоянии, посему она подозревала, что воспоминания ее вполне могли быть игрой воображения.