Ревизор Империи - [107]
— Нет. Пока нет.
— Ну вот, все пока сходится. Полагаю, вы достаточно сообразительны, чтобы не пересказывать ему эту часть разговора.
— А если он начнет спрашивать?
— Честно расскажете вторую часть. Вы ведь не против общества мадемуазель Суон?
— Нисколько. Прекрасная пара для светских разговоров по пути к гостинице.
— Советую вам не избегать ее общества и присмотреться. Не как к женщине… хотя многие, очень многие хотели бы удостоиться ее внимания.
— Вы предлагаете мне за ней следить?
— Следить пусть охранка следит. Будьте просто внимательны, возможно, она поделится рассказами о прошлом. Это позволило бы избавить ее от внимания Веристова. Вы ведь не против защиты чести дамы? Просто о ней мало что известно, и ее знакомства на паровозном вызывают подозрения. Если эти подозрения окажутся ложными, охранка оставит ее в покое. Если не окажутся — в конце концов, мадемуазель проявит настойчивый интерес к вашей работе. Тогда вы сами поймете, что она просто хотела вас использовать. Такие дела.
— Понятно. Ее приятель Ярчик тоже вас интересует?
— По нему мы уже направили запросы. Он был в шапочном знакомстве с Прунсом, иногда вместе играли в шахматы. Пока все подтверждается. Кстати, он как раз любит рассказывать о себе, хотя в этом ничего примечательного. Почему он в кругу людей, близких к Суон — может, потому что одинок, может, потому что это была возможность выхода на Прунса… не буду, не буду. Короче, в отношении него никакой самодеятельности. Вы хотели что-то сказать?
— Конечно. Общение с женщиной предполагает расходы.
— А вы практичны… — Капитан полез за бумажником. — Здесь на первое время три казенных червонца, чтобы вас не стесняли всякие мелочи. Сорить деньгами не советую. Мадемуазель знает, что вы здесь недавно, и ограничены в средствах. Не надо, чтобы она задавалась вопросом, откуда у инженера вдруг так много денег. В ее глазах вы не должны выглядеть нуждающимся, но не более того. Кстати, я потребую отчета, что куда израсходовано.
— Тридцать серебренников? — ухмыльнулся Виктор. — Настоящий русский интеллигент бы отказался. Беру только потому, что это подотчет на служебные расходы. Копию чека просить?
— Не надо. По глазам вижу, что у вас нет вредной привычки растрачивать казенные деньги. Пока нет, по крайней мере.
— Спасибо. Да, кстати, о деньгах: барышня говорила о каком-то долге, который нельзя просто погасить деньгами, и контракте.
— Печальная история, — вздохнул капитан. — Нам удалось узнать, что несколько лет назад у нее умер отец. Мать скончалась еще раньше, когда мадемуазель Ковач была в младенчестве. Что может быть долгом? Например, отданный на воспитание в другую семью незаконнорожденный ребенок. Но все это лишь догадки.
На столе неровной трелью затрещал телефон. Индукторы, подумал Виктор, как у полевых.
— Капитан Брусникин у аппарата. Да, у меня. Уже закончили.
— В ваше бюро направился господин директор, — продолжил капитан, кладя трубку на рычаг. — Негоже заставлять его ждать. Не смею вас дольше задерживать.
Виктор поблагодарил и направился к двери кабинета.
— Постойте, — донеслось ему в спину.
Он обернулся.
— Буквально на минуту… Вы знаете, почему Веристова назначили исполняющим обязанности шефа здешнего отделения?
— Без понятия.
— Предыдущий начальник оказался замешан в скверной истории. Пользуясь служебным положением, организовал вербовку девиц для тайных борделей. Сняли без скандала, без понижения, перевели в Сухум, а вчера приходит весть — утонул, купаясь в море в ветреную погоду. И что интересно, здесь он был не любитель купаний.
— Спасибо. Я буду осторожен на воде.
«Лучше б советовал быть осторожным на заводе», подумал Виктор, озираясь по сторонам, чтобы перейти пути у подъезда дирекции. За истекшую неделю он так и не избавился от чувства, что участвует в какой-то постапокалиптической игре, и даже угроза стать жертвой царских репрессий отступала перед опасностями, которые постоянно бросались в глаза человеку поздней индустриальной эпохи: неогороженные механизмы, горячий пар, свистящий из щелей, неплотных стыков труб и просто выпускаемый на свободу в самых неожиданных местах, искры, расплавленный металл, который здесь носили рабочие просто в ручных ковшах и в любую секунду могли споткнуться и упасть, грузы, совершенно непредсказуемо пролетавшие в дымной вышине, оголенная, позеленевшая медь проводов… И это образцовое предприятие, здесь сильны зубатовские профсоюзы. А что творится на остальных фабриках? Что раньше творилось в России, до этих непонятно кем начатых реформ?
Даже шум здесь иной, чужеродный. Ухо не слышит привычного треска электросварки, визга зачистных машинок, воя и гудения электромоторов и зубчатых передач. Грохот, лязг, тяжелое пыхтение паровых машин, краны голосят свистками. Дробный, давящий на мозг грохот клепальных молотков, и совершенное незнакомое, какое-то змеиное шипение сотен приводных ремней, вызывающих стук, лязг и скрипение станков, в гигантской музыкальной шкатулке цеха. Вместо сигналов — крики людей.
Небо в облаках, но парит по-летнему, на заводе это особенно чувствуется. Градусов двадцать пять, наверное. Из цеха выскочил рабочий, полуголый, жилистый, грязь, гарь и пот ручейками текут по спине. Над заводом от безветрия снова висит желтая пелена. Экологов, блин, на них нет, подумал Виктор. И как с этим бороться? Здесь не только хозяевам до фонаря, здесь всем до фонаря, вынесут литье на Молодежку, будет висеть над Молодежкой… У рабочих пока свои проблемы. Точно так же у нас никто не жалуется, что по всему Брянску вырубают деревья, и бывший город-сад скоро, очень скоро будет задыхаться в пыли. Или, что на месте детсада вдруг построят гостиничный комплекс — просто, чтобы место занять. Или на то, что магазин проводит акцию, и гром из выставленных на улицу колонок не дает заснуть детям в целом квартале. Ну кто пойдет жаловаться на фирму, если не уверен, что завтра же не придется в нее на работу проситься?
На тему альтернативной истории сегодня только ленивый не пишет.И правильно. Приятно отправить современного главного героя в прошлое, где он, разумеется, самый умный и все ему заранее ведомо. Потому что все мы историю узнали из учебников, а в них, как сказал с экрана Тихонов, историю показывают так, будто в ней орудовала банда двоечников. Вот и представляется герою возможность эти ошибки исправить – например, Великую Отечественную на пару лет раньше выиграть или не допустить развала Союза, а то и – чего мелочиться-то? – освободить Индию от британского ига.
Аннотация:Когда после "Детей империи" появилось "Задание империи", автор задумался.Во времена Века Империй (это не про игру от Майкрософт) мы были образцом для всего прогрессивного человечества и хотя бы в сказках имели претензию на улучшение мира. Прекратить на планете войны, победить преступность, ликвидировать угнетение и бесправие, покончить с неграмотностью, голодом и эпидемиями, накормить 36 миллионов человек, которые сейчас, по данным ЮНЕСКО, ежегодно умирают от последствий голода на фоне презентаций новых смартфонов, или, на худой конец, показать противнику кузькину мать.
В конце «Детей империи» автором на судьбе главного героя автор вначале хотел поставить жирное многоточие. Дескать, пускай читатель додумывает его пути. Но — не тут-то было.Чем больше страниц выходило из принтера, чем больше исторических трудов было изучено за время работы, чем более автор убеждался, что альтернативную историю у нас пишут не только фантасты и не столько фантасты, а больше люди серьезные, то есть историки и сценаристы исторических фильмов. Когда киношные немцы запирают железнодорожный мост воротами, чтобы партизаны не прошли, когда Кировский завод во время блокады Ленинграда выпускает копии ленинского броневика, когда часовые, охраняющие дорогу на даче Сталина, стоят не шелохнувшись, когда в двух шагах от них идет перестрелка с террористами, когда бетонная плита проникает внутрь бронепоезда через его крышу, оставляя ее целой — такого ни один фантаст не выдумает.
Самое сложное в альтернативной истории - это когда она совершенно неожиданно перестает быть альтернативной. Пока создавался "Ревизор Империи", испортились отношения с Рейхом и исчезла возможность развивать страну на нефтемарки. Пресса перестала обсуждать вопрос, когда начнется война в Европе, и переключилась на тему, сможет ли Клинтон втянуть нашу страну в войну в Европе, которая давно идет под мирные переговоры. В предвыборной гонке в США вновь принял участие Хьюи Лонг. Разумеется, как уже понял читатель, это не более чем шутка.
На сегоднящний день приходится с грустью отмечать, что мировая литература, решая масштабные проблемы Мордора, Хогвардса и прочих миров, как-то обошла мир сказочный, альтернативный, и вместе с тем совершенно реалистический, а именно: мир советских студентов конца семидесятых - начала восьмидесятых годов. А ведь были там и свои герои, об одном из которых и пойдет речь в предлагаемых уважаемому читателю историях, которые можно смело сравнить с листками, выпавшими из конспекта эпохи.Возможно, некоторые, прочтя их, воскликнут: "Что же это за герой? Что он совершил?" Но разве для нас с вами не важнее то, чего он не совершил? Он не развалил ни одной страны, не поссорил друг с другом ни одного народа, не начал ни одной войны, не устроил ни одного ипотечного кризиса - так неужели же человеческая память окажется к нему менее благосклонна, чем к тем, кто это делал?
Иван вспомнил своё прошлое, заплатив за это страшную цену. Но личная трагедия меркнет на фоне вторжения демонов Преисподней. Получится ли у опаленной Адом души отразить нападение или хотя бы спасти близких людей от страшной участи? Примечания автора: Второй том цикла Опаленный Адом. Первый (18+): https://author.today/work/133229.
Джина Джинджер даже не подозревает, что она – настоящая волшебница. Но однажды ей на голову сваливается ангел, и её жизнь изменяется навсегда. Оказывается, мир куда сложнее, чем она представляла. В нём существуют параллельные вселенные, ангелы и демоны, космические цивилизации и многое другое...
Действие историко-фантастического романа «Последний подарок Потёмкина» переносит читателя в разные исторические эпохи. Ленинградский подросток становится свидетелем ночного тарана немецкого бомбардировщика летчиком-героем Севастьяновым над блокадным Ленинградом в ноябре 1941 года. Удивительным образом он оказывается в Таврическом дворце, где князь Потёмкин готовится к своему последнему балу в Северной столице в честь взятия крепости Измаил. Многоплановая панорама позволяет читателю пообщаться с историческими персонажами того времени: княгиней Дашковой, поэтом Державиным, атаманом Головатым, надворным советником Цейтлиным, а также с таинственной ижорской колдуньей-нойдой и загадочной левреткой императрицы – Изидой.
Продолжение приключений попаданцев в начале ХХ века.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.