Ревет и стонет Днепр широкий - [41]
Резолюция и в самом деле должна была быть очень важной: она должна была ориентировать большевиков Юго–запада Украины, как правильнее осуществить предначертания Шестого съезда партии в прифронтовых условиях. Ведь партийные организации по всей Украине действовали без прочной связи между собой: правобережные, прифронтовые, тяготели к Юго–западному областному, левобережные — к Донецкому; иные и вовсе были оторваны, а то и существовали совместно с меньшевистскими.
Мария, стесняясь и за бедный свадебный ужин, и за то, что, как выясняется, свадьба стала помехой важнейшим партийным делам, потчевала, как бы извиняясь:
— Будьте же любезны, дорогие гости, чем богаты, тем и рады: горячей картошечки, колбасы…
Все охотно потянулись к картофелю и конской колбасе. Посыпались и соответствующие реплики:
— О! Что может быть лучше картошки в мундире! А колбаса? Ну и колбаса! Не иначе как с жеребца из–под самого генерала Корнилова!
Упоминание о Корнилове тотчас же снова отвлекло разговор от свадебных шуток.
— Говорите что хотите, — крикнул Чудновский, — я мы на фронте, пожалуй, должны быть благодарны Корнилову за его путч: за одну только неделю фронт сплошь большевизировался! Никакой агитацией мы не достигли бы таких результатов даже за полгода!
— А у нас, в тылу? — сразу же откликнулся Иванов. — Благодарить не благодарить, но всюду на заводах отзывают меньшевиков и эсеров из Советов и избирают большевиков! И Красная гвардия выросла уже до двух тысяч! Да и в партию вступило несколько сот именно в корниловские дни…
— У нас, в Виннице, за одну неделю из пятисот стала тысяча большевиков! — сказал и Тарногродский. Это были его первые слова с момента прихода.
— Ну, ты, жених! — махнул рукой на Иванова Гамарник, другой рукой при этом доставая себе картофелину. — Или как там тебя, — молодой! Сейчас, брат, твое дело — семья, а не генерал Корнилов! Куда ты смотришь, почему молодую жену не прибрал к рукам? Вот картошка — горькая!
— Горькая, горькая! Горько! — закричал и Чудновский.
— Ну, товарищи, мы ведь уже поцеловались… — попытался возразить Иванов. — Да и обычаи это старые, а вы…
— Целуйтесь, раз сказано «горько»! — требовал Ян. — Старые обычаи тоже нужно уважать, ежели они неплохие! Или ты за партийными делами не найдешь времени приголубить жену? Целуй, целуй, пока еще нет вооруженного восстания! А ну, добавь–ка огневого довольствия!
Пиво еще раз разлили по чашкам, и Андрей с Марией снова должны были целоваться.
3
Евгения Богдановна поглядывала на Андрея с Марией. Как это хорошо! Полюбили друг друга и поженились — душа в душу начинают совместную жизнь, чтобы быть вместе и в труде и в борьбе, в радостях и горе. Не в этом ли и заключается высшее человеческое счастье — неотделимость общего и личного.
Во взгляде Евгении Богдановны была грусть.
В эту минуту она, в самом деле, всматривалась в нечто невидимое для всех и прислушивалась к собственным мыслям. Тяжкие воспоминания нахлынули на нее — история ее замужества.
Как печально сложилась ее жизнь с самого детства.
С тех пор как помнит себя, в богатой семье отчима она была какой–то… Золушкой: лишняя, постылая, гонимая. И вечный протест в оскорбленной детской душе — протест… малолетнего раба.
Как плакала она, девчонка, читая свою первую детскую книжку — «Хижина дяди Тома» Бичер–Стоу: свою собственную детскую долю она мерила тогда по тяжкой участи негритянского мальчика–бедняка…
А позже — уже подростком, — когда отчим, наконец, избавился от нее и подбросил родному дяде? Неровня среди других детей, вечные обиды, попреки куском хлеба.
Да, да, именно в то время перед забитой девчонкой и встали первые горькие вопросы: почему такое неравенство в семье, почему вообще неравенство вокруг, во всей жизни: одни бедные, а другие богатые? Маленькая Женя даже отважилась спросить об этом у дядиной жены. Что ж, ответ не заставил себя ждать: не в меру пытливую девчонку спешно спровадили обратно в… неродной дом, под тиранию отчима, под гнет нестерпимого, без ответа, вопроса: почему люди такие… плохие?
Нет, нет! Маленькая Евгения еще тогда пыталась утешить себя: плохие люди встречаются только ей, в ее маленьком мире между отчимом и дядей. А в большом мире — влекущем и пугающем, который наполнял душу тревогой, но и сладко манил, — там было, очевидно, много хороших, прекрасный людей — таких, какими рисовали их в книжках! Ах, как непреодолимо влекло тогда Евгению в тот великий, широкий мир — к хорошим, прекрасным, настоящим людям!
Евгения Богдановна встряхивает волосами, приглаживает их и старается оторваться от гнетущих мыслей. Ведь вот же они перед нею, и она среди них, — хорошие, прекрасные люди, боевые товарищи. Oна прошла–таки сквозь все и через все и нашла свое настоящее место в жизни!..
Евгения Богдановна смотрит на Марию с Андреем, и суровость исчезает из ее глаз: взгляд ее становится приветливым, ласковым, взор сияет добротой.
Мария перехватывает этот взгляд. Она уже давно тайком следит за грустным, горьким выражением лица Евгении Богдановны, удивляется внезапной смене выражения — лицо ее вдруг озарилось изнутри могучим потоком света — и дружески улыбается ей: она уже почувствовала, что женщину, сидящую перед ней, — хотя это и есть товарищ Бош, известнейшая во всем Киеве революционерка, — в эту минуту гнетут какие–то свои личные, можно поклясться — женские мысли! И Марии хочется утешить ее, уделить ей частицу своей радости.
В первый том «Избранного» советского украинского писателя Юрия Смолича (1900–1976) вошла автобиографическая трилогия, состоящая из романов «Детство», «Наши тайны», «Восемнадцатилетние». Трилогия в большой степени автобиографична. Это история поколения ровесников века, чье детство пришлось на время русско-японской войны и революции 1905 года, юность совпала с началом Первой мировой войны, а годы возмужания — на период борьбы за Советскую власть на Украине. Гимназисты-старшеклассники и выпускники — герои книги — стали активными, яростными участниками боевых действий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во втором томе избранных произведений украинского писателя Юрия Смолича представлены повесть «Театр неизвестного актера» и роман «Они не прошли».Повесть «Театр неизвестного актера» посвящен памяти неизвестных героев — рядовых многочисленной армии театральных актеров, которые в тяжелые годы гражданской войны своим искусством помогали победе революции.Роман «Они не прошли» рассказывает о деятельности подполья в оккупированном фашистами Харькове.
В очередном выпуске серии «Новая шерлокиана» — «криминальная новелла» украинского прозаика и драматурга Ю. Смолича (1900–1976) «Язык молчания», вышедшая отдельным изданием в Харькове в 1929 г.
Роман «Рассвет над морем» (1953) воссоздает на широком историческом фоне борьбу украинского народа за утверждение Советской власти.
Первая книга дилогии украинского писателя Ю.Смолича, роман “Мир хижинам, война дворцам”, посвящена революционным событиям 1917 года на Украине и за её пределами, в частности и Петрограде.Содержание книги охватывает период с Февральской революции до исторических июльских дней. На фоне общественных событий раскрываются судьбы героев романа — и среди них целого ряда лиц исторических, выведенных автором под их собственными именами.Ю.Смолич использует и разрабатывает в книге огромный фактический материал, который в ряде случаев до сих пор широко не публиковался.Вторая книга — “Ревет и стонет Днепр широкий” — посвящена борьбе за установление советской власти на Украине.
Автор книги, Лоррейн Кальтенбах, раскопавшая семейные архивы и три года путешествовавшая по Франции, Германии и Италии, воскрешает роковую любовь королевы Обеих Сицилий Марии Софии Баварской. Это интереснейшее повествование, которое из истории отдельной семьи, полной тайн и загадок прошлого, постепенно превращается в серьезное исследование по истории Европы второй половины XIX века. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
В четвертый том собрания сочинений Р. Сабатини вошли романы «Меч ислама» и «Псы Господни». Действие первого из них приходится на время так называемых Итальянских войн, когда Франция и Испания оспаривали господство над Италией и одновременно были вынуждены бороться с корсарскими набегами в Средиземноморье. Приключения героев на суше и на море поистине захватывающи. События романа «Псы Господни» происходят в англо-испанскую войну. Симпатии Сабатини, безусловно, на стороне молодой и более свободной Англии в ее борьбе с притязаниями короля Филиппа на английскую корону и на стороне героев-англичан, отстаивающих достоинство личности даже в застенках испанской инквизиции.
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.