Реванш у смерти - [19]

Тет был еще мальчиком, когда, по обычаю, за десятилетие до критического возраста главы поселения беты принялись готовить ему смену, на долгие годы разлучив будущего вожака с братом. Отбирали самых сильных и умных мальчиков, жестко муштровали, учили молниеносно убивать, решать насущные проблемы племени и… постоянно стравливали. Ребятишки непрерывно дрались друг с другом, доказывая право однажды биться «за престол».

Ежегодно, на Празднике Смерти вождь сражался с сильнейшими воинами племени. И вот когда, наконец, проиграл три боя подряд, настал день страшного поединка. Мальчики, десятилетие учившиеся быть лучшими, превращались в зверей и дрались не жизнь, а на смерть. До тех пор, пока в облике животного останется лишь один. Серьезно раненые и погибшие людоеды частично превращались в людей и выглядели как полузвери, нечто вроде египетских богов. Альфой назначался тот, кто последним останется в теле черного полутигра-полупантеры. Он, вне всякого сомнения, выходил из схватки, наиболее здоровым и целым.

В отличие от большинства ровесников, восторженно улюлюкающих и визжащих, глядя как лучшие из канов рвут друг друга на части, Тет не нашел в себе мужества наблюдать за кровавым действом. Лишь с замиранием сердца ждал объявления «выбывших», всякий раз облегченно вздыхая, не услышав родного имени. Многие претенденты погибли, другие получили ужасные увечья. Все как обычно, если верить рассказам старших.

Семнадцатилетний Тарелл вышел из схватки «за престол» почти невредимым. Лишь один соперник порвал ему руку. Оборотни регенерировали быстро и через сутки (время, даруемое победителю для зелечивания ран) на «коронации» новоиспеченный вожак почти исцелился.

По-настоящему величественно вышел к народу, и каны, все, как один, бухнулись на колени, опустив голову и чуть склонив набок. Жест подчинения, перенятый у животных, означал нечто вроде «да здравствует король».

Пятьсот лет назад после такой церемонии прежнего вождя забили бы заточенными палками. Удары наносил бы каждый мужчина племени — это считалось знаком высшего уважения, последним даром народа уходящему альфе. К счастью, теперь отставной вожак просто ушел в сторону, жил в почете и достатке. Женщины его семьи числились неприкосновенными для покрытия. Они и только они сами выбирали себе мужей.

Дар человеческой цивилизации — народу канов… Капелька гуманизма. Капля меда в бочке дегтя.

Разве можно не уважать Тарелла за стойкость, смелость и силу? Не восхищаться несомненными достоинствами альфы? И самое главное, при всей вспыльчивости и жестокости, честнее и справедливей вождя поискать.

Тарелл наказывал жестко, по законам предков, не признавал гуманные настроения бет, порой предлагавших смягчить участь провинившегося, отметая их как слабость. Но никогда не осуждал по злобе или из-за чьих-то грязных наветов. Дабы наказать соплеменника, альфа должен был на сто процентов убедиться в его виновности. И не с чьих-то слов, не потому, что кто-то донес первым, а на фактах и после свидетельств хотя бы нескольких очевидцев, не заинтересованных в споре.

Вот почему Тету настолько противно обманывать Тарелла!

Темно-синие глаза главы племени буравили…

— Ладно, — отмахнулся он. — Бог с ней, со Стеллой. Пошли готовиться к празднику. У меня есть для тебя пара огненных… Они более изящные и женственные. И хороши для покрытия, — вождь лукаво подмигнул.

Тет направился следом. Невольный вздох обнажал и облегчение, и усталость. Вопрос со Стеллой закрыт и, наконец-то, можно расслабиться! Однако Тарелл так и не оставил идею-фикс — непременно подобрать брату достойную самку.

Да не надо! Лучше дал бы судьбе самой свести обреченных создать настоящую семью! Тет верил в это, ждал, надеялся. И никогда бы не стал проверять годность женщин покрытием по методу Тарелла. Подобное аморально и унизительно для обоих!

Но если вождю что-то втемяшится в голову…

7 Светозарный Аннарис

(Ната)

— Ната! Этьен! На выезд!

Вот черт! Сегодня точно не мой день! Вообще-то погони и расследования — любимейшая часть работы. Ловля человекоживности — веселая, азартная, помогает держаться в форме, развивать хитрость и смекалку. Но не за час же до конца смены, когда чувствуешь себя выжатым лимоном и ждешь не дождешься шанса хоть немного перевести дух!

К тому же дежурство выдалось поистине адским. Пять истеричных подопечных, одна жалоба на ледяного. В таких случаях за делом следят все: пресса, телевидение, вампироманы… Неустанно путаются под ногами, чуть ли не каждый день пытают — какие новости.

Не понимаю я повального увлечения ледяными. Ну, ладно, генты — эти любого обдурят, прикинутся ангелами, вообще, подозреваю, ангелов с них-то и писали. Ну, ладно, медведи или каны — есть в них что-то… эдакая животная притягательность. Очень на любителя, однако работает… Но, ради бога, объясните мне — чего хорошего в ходячих трупах? Пускай даже медики дурят нам голову: мол, вампиры не мертвяки, а существа, застрявшие между жизнью и смертью. Сердце не бьется? Зато сосуды пульсируют! Ни один орган не работает? Зато постоянно курсируют туда-сюда внутри тела, спрашивается только зачем… Живчики прямо!