Реванш - [3]

Самолеты мчались над сплошной облачной пеленой, далеко внизу проносились древние горные хребты седого Гиндукуша. На душе было необыкновенно легко, хотелось петь. «Солнечный проблеск» завершился удачно, все самолеты возвращались на свои аэродромы. Сергей переключил управление на автопилот, можно было расслабиться. А далеко позади, где-то на юго-востоке, еще бушевали пожары, в огне гибли миллиарды долларов, яростным бушующим пламенем и столбами черного дыма уносились в небо планы свержения дружественного СССР правительства Афганистана.

В президентском дворце Исламабада, прямо перед телеэкраном, с которого шла трансляция совместного заявления лидеров СССР, Индии и Афганистана, застрелился премьер-министр Пакистана Наваз Шариф. Слишком многое было поставлено на карту. Нищая, с полуфеодальной экономикой страна, с напряжением всех сил вытянувшая ядерную программу, потеряла последнюю надежду выправить положение с помощью щедрых долларовых вливаний. После ракетного удара по лагерям подготовки моджахедов и недвусмысленной демонстрации индийцев нелепо было бы рассчитывать на сближение с США. Американцы не будут делать ставку на страну, по которой в любой момент может пройтись стальной каток русско-индийских армий. А с другой стороны, в Пакистане в ближайшее время стоило ожидать возвращения выбитых из Афгана талибов. А то, что они вернутся, было понятно даже ишаку.

Наджибула не остановится на достигнутом. Один или с помощью русских он наведет порядок в своем доме. Американцы уже не смогут и не захотят поддерживать пошатнувшееся правительство Шарифа, а значит, в ближайшее время возможен мятеж армии. Политические последствия абсолютно непредсказуемы, а тощий бюджет получит очередное кровопускание. И нет никаких шансов на внешние инвестиции или кредиты.

Глава 2 Красный премьер. 1998 год

За окном бронированного «ЗИЛа» стремительно проносились вечерние московские улицы. Водитель уверенно гнал машину по крайней левой полосе, выжимая 100–130 километров в час. Павел Николаевич Шумилов отрешенным взглядом смотрел на спешащих прохожих, проносящиеся мимо машины, яркие неоновые рекламные огни. Все, на сегодня хватит. Заработался. Эх, выбраться бы в Подмосковье на рыбалку! Поставить палатку, развести костерок. Спокойно засесть с удочкой. Выкинуть этот чертов телефон, отправить по домам охрану и секретарей, а затем под ушицу по маленькой. При этих мыслях Павел Николаевич сладко потянулся. Черт побери! С этими вечными заботами даже за город не съездишь. Когда я последний раз был дома, на родине? Года три прошло, если не больше.

В этот момент машина ощутимо подпрыгнула на выбоине. Нет, все-таки рано брать отпуск — надо завтра позвонить Лужникову, он уже два года обещает перестелить московские улицы каким-то суперасфальтом, таким, что гарантированно десять лет держится. Вот и поинтересуюсь: как там дела с этим челябинским ноу-хау. Заодно надо напомнить про ремонт в Третьяковке. Машина свернула на Никольскую и с ходу вписалась в сплошной поток автомобилей. Солидные «Мерседесы», спортивные молодежные «Ауди», консервативные «Волги», престижные «ЗИЛы» текли стремительной железной хромированной рекой. Изредка встречались «Лады» и «Москвичи». Взгляд Шумилова задержался на неторопливо ползущем по правой полосе «Фольксвагене-Жуке», видимо, какой-то коллекционер спешит домой похвастаться жене произведенным на коллег впечатлением. «Жук» — это уже не машина в полном понимании этого слова, раритет на колесах. Почти как знаменитая «Эмка». В Москве их всего пять штук.

Как все-таки изменилась столица в последние годы. Исчезли вечные московские гаражи-ракушки, пропали километровые очереди за дефицитом. Как грибы после дождя, выросли офисы, магазины, торговые и культурно-развлекательные центры, улицы оделись нарядным праздничным неоном. Центр превратился в одну огромную новостройку. Павел Николаевич с удовольствием вспомнил, как столичный градоначальник три года назад выбивал деньги на превращение известного открытого бассейна в помпезный храм.

«Нет, брат, шалишь. Это тебе не Меченый слабак, я глупостями, болтологией и Перестройками не занимаюсь. МКАД достроил — молодец! Можешь на Манежной торговый центр вырыть. А с «Ветхим жильем» разберешься — подумаем и о храме». Программа «Ветхое жилье» — это такое болото, что пока первоначальный проект выполнишь, придется все заново начинать. Это работа не на один год. Но ничего, пусть Лужников сначала коммуналки расселит, а там дадим ему бассейн засыпать. Пусть инвесторов привлекает, заставит церковь раскошелиться, нечего на халяву рассчитывать! Из казны больше тридцати миллионов я ему не дам. Да и эти деньги пусть сначала отработает. Премьер хорошо помнил, как Верховный, увидев смету, шепотом выматерился и, глядя прямо в глаза мэра, возмущенно пробасил: «Да это же новенькая АЭС или три дока для авианосцев. Подождет!»

И ждет. Сейчас на Манежной два строительных треста круглые сутки подряд без выходных работают. Уже к перекрытиям приступают. Обещают осенью сдать под ключ. Нет, умеет Лужников работать и город любит. Быть ему градоначальником до пенсии, а то и дольше, благо новые законы позволяют. Таких людей надо ценить, хвалить, но воли много им не давать. А то будет как с памятником Петру, который сначала с великим шумом и помпой открыли, а на следующий день спавший с лица мэр чуть ли не на коленях уговаривал Верховного не взрывать этого монстра. Обошлось, правда, скульптору пришлось срочно эмигрировать в Америку.