Ретт Батлер - [4]

— Доброе утро, господин Джеффери и господин Хейнз.

Я вижу, вы привезли Батлера.

— Шэд…

— Сегодня я для вас «мистер Уотлинг».

— Мистер Уотлинг, уверен, нам удастся помочь вам полюбовно разрешить спор.

— Вот уж точно, Батлер «помог» моей сестре. Точно также я помогу и ему.

— Когда Ретт Батлер обращался с вами как с джентльменом, он оказывал вам честь.

Шэд сплюнул.

— Стоит, верно, податься западнее. Черт возьми, как же мне здесь надоело! Одни богатые ублюдки да ниггеры.

Ниггеры да богатые ублюдки. А в Миссури у меня кузены.

— Куда бы вы ни поехали, понадобятся деньги. Если же сестра, Красотка, уедет с вами, то скандал утихнет.

Уотлинг фыркнул.

— Неужели Батлер предлагает мне деньги?

— Батлер — нет, а я — да.

— Все сводится к деньгам, не правда ли? — Коренастый Уотлинг снова сплюнул, — Нет, только не сейчас. У меня на Батлера зуб. Сколько бы папаша ни сек Красотку, она все равно не признается, что это Ретт овладел ею. Без разницы. С нетерпением жду того момента, когда всажу в паршивца пулю. Молодым хозяином его никто не брал в расчет. Я слыхал, что и солдат он был никудышный. Словом, Батлер и выеденного яйца не стоит.

Шэд Уотлинг посмотрел на реку.

— Светает. У меня для колесного мастера приготовлено четыре сломанных колеса, а он начинает свою работу рано. Раз уж я вызванный, мне назначать расстояние. Пятидесяти шагов будет достаточно, чтобы я попал в цель, а он промазал. Ни к чему подставляться под шальную пулю! — Неровные пожелтевшие зубы сверкнули в беззвучном смехе.

Закутанный в толстое шерстяное одеяло, в своей двуколке храпел врач. Когда Джон Хейнз постучал по его сапогу, Франклин Уорд открыл глаза и зевнул.

— А, наше дело… Он раскутался, сошел с коляски и повернулся спиной; запах мочи заставил Джона зажать нос. Доктор Уорд вытер пальцы о полы сюртука, затем протянул руку Ретту.

— А, вот и пациент, я полагаю.

Ретт усмехнулся.

— Вы захватили инструменты для извлечения пули, доктор? Зонды? Повязки?

— Конечно, сэр. Я ведь учился в Филадельфии.

— Ну что ж, Филадельфия — прекрасный город для учебы.

Шэд Уотлинг шел позади, рассеянно усмехаясь и почесывая ляжку.

— Мистер Батлер, — сказал Том Джеффери, — зачем вы снимаете рубашку?

— Подержишь пока, Джон? Рубашку я снимаю, мой милый друг янки, чтобы пулей не вмяло ткань в рану.

— Может, вы просто любите разгуливать голышом…

Шэд Уотлинг посмотрел на более худощавого мужчину с явным презрением.

— Я никогда не раздеваюсь без надобности.

— Господа, — перебил Джон Хейнз, — это ужасно неприятное и смертельно опасное дело, и я должен еще раз вас спросить, не откажется ли мистер Уотлинг от своих слов и не извинится ли мистер Батлер, предложив компенсацию, чтобы честь была удовлетворена?

Обнаженные руки Ретта от холода покрылись гусиной кожей.

— Пятьдесят шагов, — повторил Шэд, — должно быть как раз. Батлер, помните своего черномазого приятеля Уилла? Как тот молил о пощаде? Попробуйте — может, пожалею и отпущу. — Уотлинг вновь показал свои зубы, — Дайте-ка мне пистолеты… Янки, ты следил, как мистер Хейнз их заряжал? Не могло быть так, чтобы он снарядил один из них двойным зарядом? Скажем, одна пуля уже находилась в стволе, прежде чем он заложил вторую?

Янки был поражен.

— Мистер Хейнз — джентльмен!

— Уверен, что он не нарезал пулю? Это когда наносят небольшой круговой надрез, чтобы пуля при ударе разорвалась. Ты хорошо проверил его пулю, янки?

Джеффери повторил:

— Мистер Хейнз — джентльмен.

— Уж конечно. Джентльмены не надрезают пулю и нипочем не кладут двойной заряд. Ну, который из этих пистолетов заряжал мистер Хейнз?

— Я заряжал тот, который ближе ко мне, — произнес Джон.

В лесу послышался звук рожка, долгий, торжествующий звук — таким охотники на лис оповещают о своей добыче. Минуту спустя выкатилось, разбрызгивая воду из-под колес, открытое ландо. Два молодых кутилы стояли между сиденьями; тому, который дул в почтовый рожок, пришлось его бросить и ухватиться за спинку, иначе бы он не удержался и полетел головой вниз при резкой остановке.

— Эй! Неужели мы пропустили все веселье? Пожилой человек, сидящий на козлах, хихикнул.

— Разве я не говорил вам, что мы приедем вовремя? Полковнику ли Джеку не найти этих подлецов?

При жизни жены, Фрэнсис, полковник Джек Раванель был уважаемым человеком, на плантациях которого успешно выращивался рис. Но ее убили. Был ли его нынешний разгульный образ жизни следствием тоски или, напротив, устранения присмотра со стороны жены — сказать трудно. Причем в Чарльстоне, где пьянство было под запретом только для духовенства, полковник Джек Раванель оказался самым отъявленным пьяницей. В городе, где любой порядочный джентльмен играл, Джек умудрился стать нежелательной персоной во всех уважаемых игорных домах. Но Джек был прирожденный лошадник, и поэтому помешанный на лошадях Чарльстон прощал ему многие грехи.

Джон подошел к ландо. — Господа, это дело чести. Соблюдайте нормы приличия.

Молодые люди, прибывшие с полковником, были одеты в короткие парчовые сюртуки, яркие галстуки с широкими, как у шарфа, концами и брюки настолько узкие, что не требовался гульфик. Хотя Джек Раванель годился им по возрасту в отцы, он был одет так же.