Рестораны, трактиры, чайные... - [56]

Иначе было организовано питание студентов. В XIX веке с появлением новых учебных заведений проблема студенческого питания встала со всей остротой. А в пореформенный период недоедавшие бледные и худые петербургские студенты превратились в один из непременных персонажей фельетонов и пьес.

Конечно, самым простым и дешевым способом организовать собственное питание для студентов была покупка пирогов и калачей к чаю. Именно так поступал в свои студенческие годы, в 1860-е, A.A. Иностранцев, подрабатывавший у Д.И. Менделеева в лаборатории П.П. Демидова на Большой Морской улице, куда он нередко отправлялся прямо из университета: «У сената стоял старик-саечник, который уже ко мне привык, и ежедневно я получал от [него] заранее приготовленную свежую, иногда даже теплую сайку, обильно намазанную желтою икрою, за цену в 15 к. С этой сайкой я приходил в лабораторию; в химической колбе заваривал чай и таким способом устраивал себе в течение дня пропитание. <…> Часов в 7 вечера я возвращался на Пески к родительскому чаю, где мне оставлялась от обеда известная доля съедобного»¹⁹⁸. А поэт В.А. Пяст, рассказывая о собиравшемся в Петербургском университете, в так называемом «Музее древностей», кружке молодых литераторов, вспоминал и о том, что они подкреплялись «чаем с булками и пирожками, за очень дешевую плату доставлявшимися нам сторожем Михаилом»¹⁹⁹.

Однако со временем в некоторых учебных заведениях появились и собственные столовые, заменившие обычные студенческие буфеты. Поначалу они создавались силами своих студентов или преподавателей высших учебных заведений. Так, на женских Бестужевских курсах столовую организовала студенческая касса взаимопомощи, а активистки студенческого движения в обязательном порядке дежурили в столовой, надзирая за порядком.

В конце XIX столетия по инициативе профессора истории русской литературы Санкт-Петербургского университета О.Ф. Миллера было основано «Общество вспомоществования недостаточным студентам Санкт-Петербургского университета», в котором и возникла идея учреждения студенческой столовой. Первая студенческая столовая Императорского университета открылась уже после смерти Миллера в специальном здании, построенном для нее архитектором И.И. Коковцевым на участке земли, специально пожертвованном княгиней З.Н. Юсуповой (Биржевая линия, 6), и получила его имя.

^{Технологический институт. Столовая. 1900-е годы. Открытка. ГМИ СПб.}

Университетская столовая могла считаться образцовым заведением общественного питания. Трехэтажное здание включало все необходимое: в первом этаже располагались квартиры для служащих и судомойная, во втором – обеденные залы, рассчитанные на 334 места и предназначавшиеся в том числе и для студенческих вечеров, в третьем – кухня и буфет. Все три этажа соединялись лифтами, благодаря которым блюда поступали из кухни в обеденные залы, а грязная посуда со второго и третьего этажей – в судомойню. В подвале размещались кладовые для хранения съестных припасов и погреб-ледник. К зданию был также пристроен флигель, в котором находились прачечная и гладильня. Торжественное открытие столовой состоялось 2 октября 1902 года, а в январе 1904-го Общество вспомоществования студентам передало ее в ведение университета. Одновременно в ней могли обедать до 400 человек, а кухня ежедневно могла готовить до 2 тысяч обедов. Правда, в связи с событиями первой русской революции многие студенческие столовые, в том числе столовые университета и Бестужевских курсов, были на некоторое время закрыты.

При открытии Санкт-Петербургского политехникума (Политехнического института) в 1902 году в отдельном корпусе сразу же устроили студенческую столовую, «поражающую богатством сервировки», как отмечала газета «Биржевые ведомости», в которой студентам института был сервирован праздничный обед²⁰⁰. Однако, похоже, уже спустя 10 лет столовая Политехникума, сохранив крайне низкие цены, утратила свои прочие достоинства. Воспоминания Ф.Ф. Раскольникова рассказывают о совершенно ином по характеру заведении: «Там пахло котлетами и кислой капустой. Студенты обедали за небольшими прямоугольными столами, которые были покрыты серыми клеенками и уставлены горшками с засохшей геранью. В чадном тепле плавал гул молодых и крикливых голосов. Я купил в кассе на 14 копеек желтых и зеленых талонов, похожих на трамвайные билеты, встал в очередь и за 4 копейки получил наполненную до краев тарелку наваристых кислых щей. На второе я взял за 8 копеек угольно-черную, пережаренную котлету и на две копейки – макарон, политых жидким салом.

На столах в глубоких тарелках лежал грудами бесплатный хлеб, и студенты с алчным аппетитом уничтожали горы черного пахучего хлеба, посыпанного солью.

Проглотив обед, я подсчитал деньги и увидел, что могу выпить чай: стакан чаю с лимоном стоил три, а без лимона – две копейки.

В соседней комнате на прилавке кипел медно-красный самовар, и девушка в белом халате и белом платочке приветливо протянула мне стакан жидкого желтоватого чая»²⁰¹.

В 1902 году свою столовую, вероятно, с польской кухней, открыло и «Общество студентов-поляков Санкт-Петербургского Политехнического института». «Кормили нас просто, обильно и хорошо. И все это, включая комнату, стоило: в одиночных 30 рублей в месяц (т. е. около 15 современных бумажных долларов), а в двойных и того меньше (25 рублей). Позже организован был студенческий надзор за кухней, была выбрана „Хозяйственная комиссия“, возглавляемая бессменным студентом Кусевицким, но лучше от этого не стало», – вспоминал студенческую столовую один из первых студентов Политеха