Ресторан 'Караван-Сарай' - [7]

- Да, хорошие ребята, - с простодушной улыбкой согласилась Надюша.

Но ни назавтра, ни послезавтра хорошие парни не приехали, хотя Надюша и Катюша к обеду даже выходили и ждали их на улице, у входа в гостиницу "Гек-гель", и, только устав ждать, к вечеру, когда спадала полдневная жара, наскоро перекусив, отправлялись побродить по городу, по центру, по соседним с гостиницей улицам, чтобы потом не пришлось бы возвращаться на такси. Гуляли они также и по приморскому знаменитому бульвару города. А через день Катюша, решившись, спросила у знакомого, все еще небритого буфетчика, не знает ли он, куда запропастились ребята, Алик и Рафик. Буфетчик неопределенно пожал пухлыми плечами, и так как одновременно разливал водку по стаканам посетителей, то, конечно же, эту самую водку пролил на стойку, а пролив, заметно стал нервничать и глянул на сестер так, будто именно они были в том виноваты.

- Я не обязан знать, где сшивается всякая шпана! - с плохо скрываемой яростью проблеял он.

- Как же так! - удивилась Надюша. - Они же ваши друзья.

- Друзья?! - в свой черед, удивился буфетчик и даже разливать перестал по стаканам, от чего по небольшой очереди за горячительными напитками прошло что-то вроде судороги. - Я их в первый раз в своей жизни видел тогда. Друзья! Скажут тоже...

Катюша и Надюша поняли, что говорить с ним бесполезно, и ушли к себе в номер, захватив из буфета куски жареной печени на газетном листе и две бутылки пива. Пообедав у себя в комнате, они приоделись и, несмотря на дневную жару, вышли _ погулять. На улицах все млело и расползалось от жары, люди жаждали прохлады, их обезвоженные организмы изнывали под сжигающим, казалось, даже внутренности лучами солнца, но, несмотря на это, толпы нарядно одетых переползали из магазина в магазин, где пахло нафталином и дышать было решительно нечем. Женщины, в большинстве своем, были в белом и очень открытом, и Катюша с Надю-шей примечали, на ус мотали, смотрели с завистью и вместе с вялыми толпами самоотверженно перемещались из магазина в магазин, в которых и оставили - сами не зная как - большую часть своего капитала, и вернулись в гостиницу, отягощенные покупками, резко сократив свой и без того небогатый бюджет. Теперь уже приходилось подумывать о том, как бы не растратить по-глупому самые необходимые деньги, оставшиеся до конца отпуска, то есть деньги на пропитание и на билеты на обратный путь.

Дня через три они и думать забыли об Алике и Рафике, которые растворились в пространстве большого города, и теперь вполне самостоятельно ездили на переполненном автобусе от площади Азнефти на ближайший, кишевший купающимися, пляж Шихово.

На этом пляже с Надюшей познакомился приятной наружности и хорошо воспитанный мужчина Гусейн, у которого, при ближайшем рассмотрении, обнаружилась на руке мелкая и не совсем, прямо скажем, приятного содержания татуировка, многозначительно гласившая: "Жизнь, это такая сука..." С многоточием в конце, заметьте, что говорило о том, что расписался на веки вечные на руке Гусейна человек грамотный и чувствующий фразу.

Но, несмотря на столь пессимистическое определение жизни, Гусейн, или, как он представился Катюше и Надюше, - Гусик (так вам легче будет произносить, сказал он при этом заботливо), принадлежал, по всей видимости, к той породе неунывающих людей, которые готовы из любой жизненной .ситуации извлечь себе удовольствие и своего не упустят ни в коем случае. Гусик кинулся учить Надюшу плавать, хотя сам - или ей показалось - плавал не ахти Как ловко, но, натаскивая в искусстве плавания свою новоиспеченную ученицу, он старался добросовестно, изо всех сил, болтал при этом без умолку, смешил и советовал одновременно и движений руками делал гораздо больше, чем требовалось, причем почти все эти движения как-то нежно, округленно, ласково заканчивались на плечах, ногах, шее, животе Надюши, отчего та поначалу вздрагивала, но потом привыкла к его теплым ладоням, 'и, если б не это не совсем цензурное упоминание на его руке, постоянно маячившее перед глазами у нее, все было бы очень даже приятно ...Скоро Гусик утомился, они вылезли из воды, полежали на песочке, и тут он пригласил их в ресторан, который находился здесь же, на пляже. Катюша и Надюша, успевшие уже чувствительно проголодаться от затянувшихся водных процедур, разом простодушно согласились, залезли снова в море и, смыв с себя прилипающий, будто мед, песок, кинулись в раздевалку, переодеться.

- Эх, денег-то не захватили! - с досадой воскликнула Катюша, когда они за железной скособоченной перегородкой с буквой Ж на выцветшем борту, явно не по чину именуемой раздевалкой, натягивали поспешно сарафаны. - Ты не взяла?

- Пятерка при себе, - ответила Надюша.

- Эх, дуреха, а как платить придется?

- Да как же, Катюша? Ведь на пляж ехать собирались, не куда-нибудь... Зачем же на пляже деньги? А если б украли, пока мы купались в море? Вон людей сколько, и все нагишом, друг на друга похожие, поди потом дознайся, кто взял... Лучше тогда давай откажемся, купим себе здесь пирожков и поедим, а?..

- Неудобно как-то... Гусик ждет... Уже согласились вроде. Ну да ладно, давай пошевеливайся, там видно будет... Но сказать ему на всякий случай надо...