Реставратор - [5]

Откровенно говоря, девушек своей мечты Олег встречал регулярно, примерно раз в месяц, иногда и чаше, но в последнее время что-то не везло. Вот уже месяц, как не встретилось ни одной. Депрессия, что ли, всех накрыла? А ведь как раньше все здорово было…

Дела шли, денег море, квартира, машина, что еще нужно для того, чтобы беспрепятственно следовать зову природы? Только избранница. Или подходящая кандидатка. Их в Москве великое множество, и любвеобильная натура Чернова просто не могла смириться с тем, что столько красавиц в Москве еще не дождались его внимания и ласки. Он часто менял подружек. Ему нравились разные: брюнетки, блондинки, шатенки… Вот такие русоволосые, как Илса, тоже очень нравились. И темно-русоволосые и светло… Лишь бы фигурка была хорошая… как у латиноамериканок или итальянок, но ни в коем случае не как у манекенщиц. Этих, из-за их худобы, Олег называл дистрофичками. Им место в больнице, а не на подиуме! Женские ноги, как он говорил, должны быть красивые, рельефные (только ради бога без целлюлита), такие, какие бывают у профессиональных танцовщиц или спортсменок. Естественно, без перегибов. (Бедра велосипедисток или конькобежек Олег старался не вспоминать даже во сне…) Лишь убедившись, что нижняя часть у девушки безупречна, он переводил взгляд на лицо. Симпатичная мордашка да в придачу тонкая талия и плоский живот – это было как раз то самое, от чего у Олега начиналось усиленное сердцебиение и просыпались древние инстинкты. А если при этом еще и грудь присутствует – песня, да и только! Упругая округлость, как раз под его ладонь, завершала картину – все, перед Олежкой богиня! Та, о которой он грезил всю жизнь!

Увидев такую, Олег терял голову. Сон, покой, чувство реальности, все это и еще многое другое переставало для него существовать. Зато взамен приходило вдохновение. Влюбленность давала толчок его творческой природе, и он начинал рисовать. Рука словно сама собой летала над листом бумаги, штрих ложился к штриху, и постепенно появлялась картина. Настоящая картина, сильная, такая, от которой у тех, кто ее видел, дух захватывало. Правда, видеть ее могли только избранные. Олег не любил показывать свои работы. Он и сам не мог объяснить почему, просто чувствовал, что его творения не для праздного взгляда, не для выставок. И что самое поразительное, писал Олег вовсе не портрет очередной красотки. Если бы она увидела, на что вдохновила художника, это стало бы для нее потрясением. На бумаге – Олег обычно использовал не традиционный холст, а простой ватман, что всегда был под рукой, – появлялись существа, которых никто и вообразить не мог. Он рисовал монстров. Мускулистые, страшные, они до смерти пугали всякого, кто пытался краешком глаза подсмотреть через плечо мастера, что это он с таким увлечением рисует. Но такое случалось редко. Олег решительно пресекал попытки заглянуть в свою душу, а то, что он выплескивал на ватман, казалось ему не чем иным, как темной стороной его собственной сущности. И он стыдился этих монстров, ему казалось, что взглянувший на них заразится, запачкается злом, вберет в себя ту черную энергию, от которой он сам только что освободился.

Но как только рисунок был закончен, намеченная девушка тут же оказывалась в объятиях Олега. Чем объяснить эту странность своей жизни, Олег не знал, но догадывался, что, рисуя, он получал как бы психологический портрет своей пассии, после чего предугадать ее желания и выработать стратегию покорения не составляло труда. Хотя как можно, глядя на божественную красоту, видеть монстров, оставалось загадкой для всех, включая и самого Олега.

А может, все проще? Он парень видный, всегда пользовался успехом, и девушки сами не прочь ему покориться? А рисунок – это просто фишка такая? Бог его знает, Олег предпочитал в это не вникать.

Вот только в последнее время – то ли безденежье прибило, то ли постарел, – что-то в Олеге изменилось. Вот уже больше месяца он оставался без женской ласки. Нет, конечно, дежурные варианты существовали, и, когда гормоны били в голову, Чернову было кому позвонить, но вот для души… Для души нужны «богини», а их-то и не было. Перевелись они, что ли? Симпатичные девицы, конечно, попадались, но все это были так, матрешки, куколки, а богинь… хоть плачь, не было. Нигде.

Олег уж думал, что это с ним самим что-то нехорошее происходит, может, он вообще уже не найдет свой идеал, даже рисовать бросил… И вот на тебе, поехал зеленых Франклинов ловить, а тут такое волшебное создание! Да еще имя такое сказочное – Илса. А талия, грудь, глаза… Глаза у нее… Олег даже не сразу нашел, с чем можно сравнить ее глаза. Пожалуй, как… у рыси. Да-да, точно! Такие же большие и красивые. И цвет необыкновенный, серовато-голубой, с некоторой, едва заметной даже ему, прозеленью.

Олег рассеянно взглянул на опустевший стул и вдруг опомнился. Господи, она же ушла! Олег похолодел. А если она не вернется? Вот болван, прости Господи, вместо того чтобы пялиться на трость и сдерживать дрожь, взял бы да познакомился. Даже парой слов не успел перекинуться. Телефон надо было взять. Да что это с ним, растерялся, что ли? Или просто не чаял встретить в этой конторе самую очаровательную из женщин? Наверное, иначе с чего бы он вот так сидел с чужой тростью? Дурень дурнем.