Республика воров - [227]

– Ущипните меня, кто-нибудь! – взмолилась Сабета. – Мне кошмар привиделся…

– Мы все спим и видим чудесный сон, – заявил Локк.

– А потому я, с величайшим сожалением, немедленно выхожу из рядов партии Черного Ириса, – продолжил Ловарис. – И более не буду ни посещать собрания партии, ни носить ее цвета и символы.

– О всевышние боги, и от поста консельера вы тоже отказываетесь? – выкрикнули из толпы.

– Нет, конечно, – ответил Ловарис. – Пост консельера остается за мной по праву. Как было только что объявлено, я по всем правилам и на законных основаниях избран в Консель от округа Бурсади.

– Предатель! – выкрикнул Третий сын Иовиндий. – Мошенник! Если вы выходите из партийных рядов, то ваше место должен занять второй кандидат от партии Черного Ириса.

– Картенских консельеров избирают за личные качества, а не за политические пристрастия, – заявил Ловарис с невыразимо презрительной ухмылкой. – Приверженность той или иной политической партии не имеет ни малейшего значения. Наше законодательство этого не предусматривает, а потому отказываться от поста консельера я не обязан. А теперь позвольте мне подробнее описать сложившееся положение дел.

Ловарис взял у служителя шест и погасил черную свечу под матовым колпаком. Теперь среди девяти зеленых и девяти черных стеклянных шаров красовался один белый.

– Да, я вышел из рядов партии Черного Ириса, но это не означает, что я переметнулся к партии Глубинных Корней. И теперь объявляю о создании новой партии – своей собственной. Я – ее первый и единственный сторонник. Я буду выступать независимым арбитром обеих традиционных идеологий Картена и отдам свой голос за те предложения, в разумности принятия которых меня убедят приверженцы той или иной партии. Позвольте заверить вас, почтенные сограждане, что я готов выслушать любые доводы за и против и принять взвешенное, обоснованное решение. Надеюсь, уважаемые господа, нас с вами ждет успешное и взаимовыгодное сотрудничество. Доброго вам вечера!

Последовавшее за этим столпотворение лучше всего описывала фраза «полнейший бардак». Консельеры-черноирисовцы, вспомнив о положенной по закону неприкосновенности своей личности, начали прорываться к Ловарису сквозь строй констеблей. Стражники предпринимали робкие попытки их удержать, потому что Ловарис теоретически находился под их защитой. Первый магистрат Седилькиса, памятуя о равных правах судейских чиновников и городских властей, дала в зубы одному из консельеров-черноирисовцев, что вызвало справедливое возмущение даже среди консельеров-глубинников, поскольку нарушало вышеозначенную неприкосновенность. Констебли послали за подкреплением, а гости, не принимавшие участия в потасовке, наполнили бокалы пуншем, заняли места поудобнее и с нескрываемым любопытством наблюдали за ходом работы правительственных организаций Картена.

– Не может быть… – прошептала Сабета. – С ума сойти! Как вам удалось…

– Ты предупредила Ловариса, что мы предложим ему переметнуться на сторону партии Глубинных Корней, – напомнил Локк. – Как тебе известно, он меня хорошенько в дерьме извалял – и не согласился. Так что первый подход нам не удался.

– Но у нас был припасен второй, – продолжил Жан, плеснув себе бренди. – Ловарис до невозможности тщеславен, этим мы и воспользовались. Предложили ему сыграть главную роль на картенской политической арене.

– Пощекотали его самолюбие, – добавил Локк. – Ну и разумно решили, что это лучше сделать Жану: Ловарис не принял бы предложение человека, которого только что унизил.

– И теперь Ловарис – самая важная особа в Картене, – прошептала Сабета. – Без его участия Консель ни одного решения не примет.

– Ему это по нраву пришлось, – ухмыльнулся Локк. – Остальные консельеры его возненавидят, но в ближайшие пять лет им придется смиренно просить его поддержки. Ну или убийц к нему подослать. Но это уже не наше дело.

– И он вот так сразу и согласился?

– Ну что ты! Если бы черноирисовцы одержали победу с большим перевесом голосов, Ловарис бы смолчал. Вдобавок без финансового поощрения не обошлось.

– За свое согласие он запросил двадцать пять тысяч дукатов, – сказал Жан.

– Ого! Куда же он деньги припрячет? – удивилась Сабета. – Черноирисовцы устроят за ним слежку, проверят все его счета и сделки, все вверх дном перевернут…

– Ну, ему беспокоиться не о чем, – сказал Локк. – Ты сама все ему и доставила, да еще и под охраной.

Сабета ошеломленно уставилась на него, а потом сообразила:

– Ларцы с прахом предков!

– Я втихаря скупил у торговцев драгоценностями изумруды и жемчуг «паучий глаз», – объяснил Жан. – Спрятал все на дне ларцов, а констебли священный прах тревожить побоялись. Так все и устроилось.

– Ох, а я и впрямь решила, что вы ларцы похитили, чтобы Ловариса припугнуть! – воскликнула Сабета.

– Вот-вот, мы очень надеялись, что ты к такому выводу и придешь, – улыбнулся Локк. – Если б мы сами все к Ловарису приволокли, то кто-нибудь тебе бы обязательно донес. Может, даже кто из его слуг.

– Ага, почти все его слуги на меня работали, – кивнула Сабета. – Значит, вам надо было Ловарису сокровища доставить, поэтому вы о барке… О боги, и давно вы узнали, что Никорос мне о ваших замыслах сообщает?