Рерик - сокол русов - [9]

Собравшись, Сокол подошел к волхву и сказал:

– Я готов!

– Крепок ли ты в вере, отрок? – спросил тот, пристально глядя в глаза мальчика.

– Да!

– Не думай о том, что у тебя под ногами. Смотри на небо и твори молитву.

Отрешившись от всего земного, Сокол взял волхва за руку и без колебаний ступил на уголья. Поначалу ему показалось, что в подошвы впились мириады мелких иголочек, но затем он как бы воспарил под небеса и прошел круг на одном дыхании. Когда Сокол оказался вне огненного кольца, волхв наконец узнал, кого он вел, и одобрительно сказал:

– Узнаю выучку Чтибора… Теперь все зависит только от тебя, так как боги к тебе благосклонны.

Бажен лишь печально вздохнул, когда сияющий Сокол подбежал к нему поделиться новыми ощущениями…

Купальская ночь, как обычно, была бессонной. Мальчики присоединились к гурту сверстников и до самого утра предавались различным игрищам и увеселениям с неутомимостью и азартом, присущим их возрасту.

Многие, в том числе и Сокол с Баженом, приняли участие в купании коней. Купала был богом-покровителем Небесного Чертога Коня, поэтому лошадям в купальскую ночь уделялось особое внимание. Их тщательно чистили скребками, заплетали в гривы разноцветные ленты и украшали полевыми цветами. А как здорово было плыть по реке рядом с конем, держась за его пышную гриву!

Боевых коней в поселении насчитывалось около полусотни, и в обычные дни мальчишек к ним не допускали. Ведь лошади были верными друзьями дружинников, поэтому воины очень ревностно относились к уходу за ними. Ездовых лошадей поляне практически не держали, потому что мало занимались земледелием, а на рыбалке или на ловах в лесу животные только обуза. Боевые кони большей частью находились в стойле, так как на днепровских кручах особо не разгуляешься. Их в основном держали для выездки, ведь каждый дружинник обязан был крепко держаться в седле. Поэтому купание коня в праздничную ночь для мальчишек было чрезвычайно радостным и волнующим событием. Хвала богам, взрослым в купальскую ночь было чем заняться…

Когда Сокол возвратился домой, дедко уже стряпал завтрак. Перед входом в жилище старого кобника были разложены стебли злой крапивы – чтобы никакая нечисть, в особенности ведьмы, не могла проникнуть в полуземлянку. Чтибор явно был очень доволен своим походом в лес. Оказалось, ему здорово повезло – он наткнулся на старый муравейник и заготовил приличное количество муравьиного масла, которое в купальскую ночь приобретало бóльшие целительные свойства.

Конечно, и Сокол, и Бажен получили возле костра свою долю освященной пищи – немного каши, по одному яйцу, два блина и жбан кваса, – но что такое эта скудная еда для молодого организма, пребывавшего в постоянном движении? Поэтому мальчик с вожделением принюхивался к запахам жаркого, которое готовил дед. А старый Чтибор был весьма искусен в стряпне.

На сковороде скворчал большой кусок оленины, который принес кобнику один из молодых ловников рода третьего дня, чтобы кобник погадал ему в преддверии праздника Купалы на невесту. Так что мясо оказалось очень кстати, ведь в летний период поляне ели в основном пресные лепешки, кашу, рыбу, овощи и тюрю – квас, в который щедро крошили зеленый лук и хлеб…

Под конец сытной трапезы Сокол уже был совсем сонным. Он упал на свою постель и уснул сразу же – как убитый. Так может засыпать только молодость. Ему снились странные красочные сны, но они проносились мимо него так быстро, что он ничего из увиденного не запомнил.

Глава 3. Оборотень

В начале осени в селении поселилась тревога. В лесу и так хватало разной нечисти, а тут еще в нем объявился оборотень – волкодлак. Эту неприятную новость принесли не ловники, а, как ни странно, старый Чурило.

Он собирал на лесных полянах осенние ягоды да и придремал на пригорке, хорошо прогретом солнышком, которое все еще щедро сеяло на землю свои животворящие лучи. Проснулся Чурило – если верить его рассказу – когда начало темнеть, и поторопился в обратный путь. Тут-то все и случилось.

Едва Чурило добрался до небольшой лужайки, по которой протекал ручей (трава там всегда была сочной и зеленой, даже поздней осенью; от этого места до поселения рукой подать), как из зарослей выскочил огромный волчище и загрыз крупного еленя[21], мигом разорвав его на куски. Самки, которые паслись на лужайке, едва не притоптали опешившего Чурилу, убегая от серого лохматого страшилища, убившего их господина и вожака стада.

Страж ворот был ни жив ни мертв. Он словно врос в землю, потому что ему не повиновались ни руки, ни ноги. Чуриле оставалось лишь в смертном ужасе наблюдать, как волчище жадно поглощает большие куски еленя, да так, что только хруст шел от разгрызаемых костей. Зубы у него были длиной в человеческий палец, поэтому кости он перемалывал, словно жернова ручной мельницы зерно.

Волчище уже съел половину еленьей туши, когда наконец заметил Чурилу. Обычно сытый зверь очень редко нападает на человека, только когда его потревожат, но этот волк явно был необычным. Видимо, он решил, что человек зарится на его добычу. Оставив недоеденную тушу, он начал медленно приближаться к старику. Как потом рассказывал Чурило, в глазах зверя полыхал красный огонь, шерсть на загривке встала торчком, а ощеренная пасть, из которой вытекала кровавая слюна, напоминала капкан, который мог раздробить ногу лесного тарпана. Эти небольшие лошадки были осторожны и пугливы, подобраться к ним на расстояние выстрела из лука не могли даже самые опытные ловники, поэтому на лесных тропах, протоптанных зверьем, приходилось ставить на них капканы. Мясо тарпанов было очень вкусным и питательным, чаще всего его вялили и брали в дальние походы.