Репутация леди - [40]

Откинув одеяло, она подтолкнула Эйдриана, надеясь, что он последует за ней. Немного поколебавшись, он сел на край.

Она стянула с него галстук и бросила его на пол.

– А теперь снимите рубашку, Эйдриан. Она совсем мокрая.

Он молча повиновался, стянув рубашку через голову. Мэдди не чувствовала себя достаточно смелой, чтобы снять с него брюки и нижнее белье, поэтому просто похлопала по подушке:

– Ну же, Эйдриан. Ложитесь рядом со мной. Вам надо согреться.

Не говоря ни слова, он лег, и Мэдди смогла натянуть одеяло на его голый торс. Виконт какое-то время лежал неподвижно, однако, когда она попыталась подоткнуть одеяло с боков, он дернулся, подмял ее под себя и затих.

Мэдди вздрогнула от неожиданности, но не стала сопротивляться, решив, что будет лежать тихо, пока не поймет, что он хочет сделать. Возможно, в его воображении возникли еще какие-то фантазии, и это поможет ему забыть о своем кошмаре.

Он прижался к ней и замер, и ей это понравилось. Она перестала дрожать от холода.

Она ощущала, как тепло растекается по всему ее телу, сверху донизу, до самых кончиков пальцев на ногах, и у нее вдруг появилось странное желание прижаться еще сильнее и почувствовать его мужскую плоть…

Но что он делает?

Он вдруг перекатился, и она снова оказалась рядом. Вот и хорошо. Теперь она свободна и может вернуться и свою комнату, пока он не проснулся и не обнаружил ее в таком компрометирующем положении. Одна мысль об этом заставила Мэдди покраснеть. В состоянии сна виконт почему-то казался менее опасным.

Возможно, потому, что выглядел более невинным, более уязвимым, хотя по-прежнему желанным. Она долго разглядывала его лицо, но потом покачала головой. Нет, так не годится. Разве не она читала нотации своим сестрам о том, что в любой ситуации надо себя контролировать и ни в коем случае не ронять честь семьи?

Правда, они вряд ли ее слушали. О Лорин не надо было беспокоиться, потому что она рано вышла замуж. Джулиана, хотя и подтрунивала над Мэдди, но, кроме каких-то детских выходок вроде лазанья по деревьям и прогулок по болотам, во всем остальном шла по проторенной дорожке. Только с близнецами были хлопоты. Они выбрали свою линию поведения и редко вели себя так, как подобает воспитанным девушкам. Попытки их переделать были бесполезными.

Но теперь это Мэдди всполошила все графство и была уверена, что сестры никогда не позволят ей об этом забыть. Но разве можно их в этом винить? – мрачно подумала Мэдди.

Она пошла на цыпочках к двери, но виконт, выскочивший из постели, схватил ее и стянул через голову ночную рубашку.

– Эйдриан, подождите! – Но ее голос был приглушен рубашкой.

Через секунду она осталась в одних панталонах. Прикрыв руками грудь, она сказала:

– Перестаньте. Верните мне рубашку, – Ее голос звучал до смешного строго.

Он, видимо, не слышал Мэдди, потому что поднял ее и бросил на кровать.

Она была настолько ошеломлена, что даже не попыталась встать, а лежала и смотрела на него. А он придавил своей сильной рукой ее грудь, так что Мэдди не могла пошевелиться, и поцеловал.

Позже она вспоминала об этом поцелуе как о «том самом».

Его губы были такими твердыми и теплыми и такими настойчивыми, что она уже не могла думать ни о чем другом, потому что этот поцелуй вызвал к жизни все ее тело. Мэдди и не думала сопротивляться. Вместо того чтобы попытаться вырваться и бежать, она прижалась к нему грудью и обвила руками шею, забыв о возможных последствиях.

Он раздвинул языком ее губы и проник внутрь. Мэдди показалось, что она может утонуть в этом незнакомом ощущении, но если Эйдриан, во сне или наяву, хочет ее, она готова отдаться ему и телом, и душой и ничего не бояться…

Он так крепко прижал ее к себе, что Мэдди уже не понимала, где кончалась она, а где начинался он. А когда он начал целовать ее лицо и шею, у Мэдди закружилась голова.

Надеясь доставить ему такое же невероятное удовольствие, какое испытывала она, Мэдди провела пальцами по его голой спине. Он издал какой-то тихий гортанный звук, и Мэдди, осмелев, продолжила гладить его спину, а потом грудь и шею.

Спуститься ниже у нее не хватило смелости. Но, будто догадавшись о ее желаниях, он положил свои ладони поверх ее рук и начал опускать их все ниже и ниже.

Она почувствовала сначала плоский живот, потом завитки мягких волос, а потом… она попыталась убрать руки, но он вернул их обратно.

Это была мужская плоть – такая же твердая, как мускулы его груди и рук. В общем-то, Мэдди видела животных на ферме… «Перестань быть дурочкой», – отругала она себя. И это войдет в нее? Трепет ожидания – или это была нервозность? – прокатился волной по ее телу.

Жаль, что она не получила ответа на свои письма сестрам, подумала Мэдди, но вспомнила совет Фелисити. Вдова сказала, что нужно следовать своим инстинктам. А что подсказывают ей ее инстинкты? Она обхватила обеими руками его плоть и стала нежно ее гладить. Почувствовав, что Эйдриан дрожит от удовольствия, Мэдди принялась гладить его бедра и завитки темных волос. А он двигался небольшими толчками и тихо постанывал.

Она и для себя хотела чего-то большего, хотя не знала, чего именно. Он опустил руку и сдернул с нее последний предмет одежды. Мэдди вздрогнула, но не от холода, а от ожидания того огромного шага, который она вот-вот сделает.