Ренегат - [42]

Глава 6. Притягательный

Проснувшись, обдумываю тревожный сон, который посетил меня в тот самый миг, как только я сомкнула веки. Мне снились окутанные густым туманом, застывшие в каменной неподвижности, люди, словно живые статуи. Я видела их спины, не лица, но я чувствовала, что они мертвые, что их глаза открыты и пусты, как небо. Я нерешительно приближалась к ним, внутри ледяным снежком вырастал панический страх. Окаменелых истуканов было много, они окружали площадь, взяв ее в замкнутое кольцо. Я пробиралась к середине этой пустоши, зная, что они ждут чьего-то расстрела. В центре находились четыре человека: двое покорно сидели на корточках, их руки связали за спинами, а на головы надели мешки; еще двое, безликие, стояли позади своих жертв, направив на них заряженные оружия. Внутри меня мгновенно появился давящий плотный комок отвращения и, чтобы избавится от него, я поспешила проснуться.

В обширной спальне по-прежнему висит гулкая тишина, нарушаемая доносящимся из Норы бурным шумом и приглушенным гомоном. Появляется быстрый топот, кто-то спешит в комнату отдыха, поднимается по ступенькам и вбегает в спальню. Я приподнимаюсь, и в полумраке вижу тонкую женскую фигуру и взъерошенные короткие волосы. Сомнений нет — это Ева. Один, задыхаясь, подбегает ко мне, сжимает мои плечи своими тонкими пальцами и неустанно тараторит:

— Просыпайся! Они дерутся. Они дерутся!

— Я не сплю. — отвечаю я, удивившись, что Ева так нервничает. — Что случилось?

— Они дерутся! Одевайся, иначе все пропустишь.

Высвободившись от цепких рук Один, сажусь на кровати. Обуваюсь. Ева учащенно дышит, и нервно переступает с ноги на ногу, будто опаздывает на важную встречу, а я ее задерживаю.

— Ты можешь быстрее, а? Мы все пропустим!

— Что пропустим-то? — Я завязываю шнурки.

— Люк дерется с каким-то парнем. Гоем, или как его там.

Я срываюсь с кровати, и несусь к выходу. Плевать, что шнурки болтаются, и, наступив на них, я кувыркнувшись, могу расшибить не то нос, не то сломать конечность. Стоило мне услышать, что Люк с кем-то дерется, как в груди все больно уплотнилось, а в голове закружились разные доводы, которые еще больше меня пугают.

В Норе холодно. По коже скользит прохладный ветерок. С каждым шагом восхищенные и одобряющие возгласы усиливаются. Некоторые выкрикивают имена тех, кто сошелся в схватке.

Погружаюсь, как водолаз в озеро, в разогретую толпу, и пробираюсь наперед, чтобы видеть поединок. На балконах полным-полно неконтролирующих от возбуждения себя людей, а, стоящие на дне зрители образуют живой неразрывный круг. Люк и Гой хорошенько побиты, оба без футболок и сильно вымотаны. У Люка левая сторона лица и шеи облита кровью. Он бьет Гоя, тот падает, не выдержав удара. Люк ждет, когда соперник поднимется на четвереньки и ударяет противника в живот. Гой падает и выплевывает сгусток крови. Публика, молниеносно реагируя на каждое движение бойцов, взрывается от восторга.

— Такие шоу у нас каждую неделю. — Звучит негромкий голос Каи под самым ухом.

— То есть? — соображаю я. — Это проверка такая?

— Нет. Люк дерется каждую неделю. Сегодня с Гоем. Еще ни разу не проиграл.

Я непонимающе всматриваюсь в невероятно спокойную Каю.

— Почему он дерется каждую неделю? — выдавливаю я.

— Не знаю. Люк не говорит об этом. Но… болтают, что это наказание.

— За что?

— Не знаю. Я пойду.

Я продвигаюсь еще вперед.

Меня тошнит не только от отравленного вонью пота воздуха, но и от увиденного: пол всплошь залит кровью. К тому же Гой, поднимаясь, сплевывает еще и сверкает чудовищной усмешкой, выражая, мол, не на того напал и я так просто не сдамся. Судя по чернеющим прорехам в щербатом рту, он лишился парочки зубов. Выпрямившись, Гой лупит Люка в живот, но тот быстро наносит пару ответных ударов да еще так сильно, что из обессиленного Гоя снова фонтаном брызжет красная жижа. Он пытается сохранить равновесие, но Люк дважды попадает в солнечное сплетение, и Гой сгибается пополам. Люк кажется несуразно спокойным, он отталкивает противника и колотит ногой. Окровавленный Гой, едва дыша, растягивается в красной луже. Его лицо невозможно рассмотреть, оно превратилось в кровавое месиво. Зрители в упоении скандируют имя победителя.

На соединяющем противоположные стороны второго этажа мостике находятся Форд, Фрэнк и рядом с ними стоит Аарон Селестайн. Они бесстрастно наблюдают за происходящим, которое, думаю, мне так и не удастся забыть. Но, едва ужасающий поединок заканчивается, они уходят.

Два плечистых здоровяка, схватив Гоя за шиворот, как тряпицу, оттягивают в его сторону. Толпа, обсуждая поединок, смешивается, как краски в воде, и рассеивается. Но некоторые рвутся к Люку с поздравлениями, и, пожав руку или толкнув в плечо, оставляют его.

Неожиданной лавиной меня накрывает дурное настроение. Почему вечно скрытный Люк не предупредил меня о драке? Он не хотел, чтобы я видела его избитым? Или, как он избивает кого-то? Но это произошло, и он мог бы меня посвятить в свои дела. Он, наверно, мне не доверяет. Это единственная логичная причина.

Люк, стоя в пяти шагах, пронизывающе смотрит на меня, и во мне будто что-то переворачивается. С одной стороны я осуждаю его за проявленную к Гою жестокость, но с другой я понимаю его и сопереживаю. Когда на меня напал мальчик за Дугой — я его убила, а с собакой на испытании дралась без всяких сомнений, чтобы выжить. Но я совершила подобное без угрызений совести, и я бы не хотела, чтобы он это разузнал. А Люк вынужден драться каждую неделю… Каждую неделю! Потому что таково его наказание. У него нет выбора. Теперь я понимаю, почему он отправил меня спать. Он сделал то, что был вынужден сделать.