Ренегат - [15]

— Семью? — удивляется Ева, стоя справа от меня.

Взглянув на верхушку подъема, вижу колчаны с разноцветными флажками. С этого расстояния они кажутся совсем крохотными.

— Каждый цвет обозначает группу. Это и будет ваша Семья. Вас встретит куратор, который осведомит вас о правилах и распорядке. Куратор — бесспорный авторитет, его указания безоговорочно выполняются. — объясняет голос. — Взяв флаг, вы не сможете вернуться, а так же перейти в другую Семью — переход из Семьи в Семью запрещен. Советую хорошо подумать. Задание таково: перебраться через Хребет и спустится в Нору.

Двое парней впереди поднимают и опускают руку.

По их мановению прибывшие двигаются вперед. Стекло скользкое, поэтому многие дошедшие до середины, скользят вниз. Хорошо, что я обула ботинки: резиновая подошва не скользит, и я безмятежно ступаю по стеклянной поверхности. Прохожу мимо людей в форме — у одного из них пистолет. Сразу же отворачиваюсь: не хватало еще мне напороться не неприятности в первый день. Согнувшись, касаюсь раскаленного стекла — кожа зудит. В нескольких метрах от Хребта, смотрю вниз, многие остались далеко позади и лишь несколько человек на одном уровне со мной. Ева здорово отстает, усердно пытаясь устоять. Мне бы следовало помочь ей, но я поднимаюсь по склону.

Выбравшись на Хребет, смотрю, что другая сторона здания наклонена под более крутым углом. Внизу — огромные мусорные ящики, дна не видно.

Из вершины здания открывается красивейший вид на высокие, обшитые черным стеклом, сооружения. Департамент-2 выдается таким огромным, что даже Стен и Дуги не видно. Насладившись живописным обзором, рассматриваю флажки в колчане: все цвета радуги и черный с белым. Без сомнений выбираю свой любимый — желтый.

Несколько человек, застыв на Хребте, пятятся вниз, не решаясь спускаться. Немного помедлив, сажусь на перелом и отталкиваюсь. Стекло с этой стороны не такое обжигающее, как с противоположной. Почти внизу, переворачиваюсь на живот и ногами вперед падаю в мусорный бак. Рассекаю воздух и приземляюсь на покрытые пылью твердые черные матрасы.

Открываю глаза, и созерцаю на бетонном потолке длинную трещину, похожую на молнию. Ко мне доносится крик, я откатываюсь, и рядом падает Ева, держащая желтый флажок. Мы смотрим друг на друга, пока она смеется.

— Не плохо, да? Я бы повторила. — Ева прислушивается. — Ты это слышишь?

Сосредоточившись, улавливаю восхищенные крики и веселье в Норе. Топаю к дверному проему. С каждым шагом приближаюсь к одобрительным возгласам и реву мотора. Выхожу на замкнутый, как кольцо, балкон, две противоположные стороны которого соединяет мост. Неспешно подойдя к краю, слегка перегибаюсь через перила: вниз уходят еще два этажа, посередине имеется круглая большая площадка, полностью заполнена людьми в черном, а каменные стены украшены горящими факелами. Люди окружили большой шар из сетки, в котором кто-то разъезжает на мотоцикле (лицо наездника спрятано под шлемом). Он движется так быстро, что когда колеса касаются самого верха шара, двухколесная машина старой сборки, не валится вниз. Публика в восторге.

— Это потрясающе. — восхищается Ева, подойдя. — Как он это делает?

— Понятия не имею.

На дне Норы стоят флаги по цвету тождественны тем, что дали на выбор. Подозреваю, что не просто так их там разместили.

Я намеренно задеваю Еву и отхожу, чтобы найти лестницу. Плетусь вдоль бетонной стены и натыкаюсь на нужный проем. Шагаю на первую ступеньку, слышу:

— Эй, ты куда? — догоняет меня Ева.

— Нас ждут внизу. — Я размахиваю флажком.

— Откуда ты знаешь?

— Не знаю. — томно улыбаюсь я.

Спускаясь по крутой лестнице, миную целующеюся пару. В Департаменте-9 никто на людях не целовался и не проявлял нежностей. Видимо, здесь это считается нормальным и на подобное не обращают внимания.

Ступив на дно ямы, попадаю в ревущую, разогретую толпу. Осторожно, стараясь никого не толкнуть, пробираюсь к флагу желтого цвета.

Возле каждого флага, ожидая подопечных, неподвижно стоят кураторы. Наставников сразу можно отличить по внешнему виду и сосредоточенному взгляду. Ко мне подходит Ева, продолжая восхищаться трюками наездника. Вскоре к нам присоединяются еще несколько человек. Наибольшее количество собирается у флагов черного и красного цветов.

Вскоре происходит что-то невероятное — стенки шара открываются, как бутон цветка. Парень выезжает на площадь ямы, пока зеваки отступают на два-три шага, он делает полукруг и останавливается напротив меня и Евы. Парень в черной футболке с обрезанными рукавами, в темных штанах и наспех надетых ботинках, не спешит снимать шлем. В полумраке я замечаю татуировки на его руках. Повернув голову, смотрю на застывшие в восхищении физиономии. Мельком насчитываю: «желтых» собралось чуть более десятка.

Шар закрывается, и внутри вспыхивает пламя.

Парень глушит мотор и, отойдя от мотоцикла, снимает шлем. Толпа хором произносит его имя.

— Люк! Люк! Люк!

В позапрошлый год Люк уехал, как выясняется сюда же. Он внезапно исчез с площади, и я не успела с ним попрощаться. Прибежав на платформу, я всего-то увидела хвост поезда.

Люк и я были хорошими друзьями. Но когда умер отец, я винила его за то, что все время проводила с ним (даже ночевала у него), и мы поссорились. Неделю не разговаривали, а потом еще целый год. Но Люк всегда был поблизости, куда бы я не шла. Он словно следил за мной. Я жутко хотела с ним поговорить, но безумно стыдилась за то, что обвинила его в смерти папы, хотя сделала это ненамеренно, случайно вырвалось. Ко всему я стала ходить за Дугу и времени, хоть и на единственного друга, не осталось. Через год после ссоры Люк серьезно заболел. Я испугалась, что он может умереть. Я лечила его, и мы снова встречались. Но до отъезда оставалось менее трех месяцев.