Ремонт фарфора - Японопосольская быль - [9]

Глава 9 «Чмошник в белом плаще»

«Фу-ты, ну-ты, фу-ты, ну-ты,

а в столовой ложки гнуты!

Им цена копейка штука!

Экономия и мука!»

Этот стишок придумал киевский детский писатель Ефим Чеповецкий для своей книжки «Вылитый портрет». В его время гнутыми алюминиевыми ложками ели не только пионеры в летних лагерях, но и взрослые, предпрочитавшие кормиться в дешёвых советских столовых.

Советское время давно миновало, но в некоторых местах — буквально чудом! — такие ложки ещё сохранились, причём, в изрядном количестве. И замки разболтанные сохранились, и ещё много-много такого, что можно теперь смело нести в антикварный магазин. Подвальчик в Собиновском переулке сильно обогатился бы, если бы Таня сподобилась вынести с посольской кухни хоть половину того, что там накопилось с советских времён. Включая и стрёмную мебель.

Перед первым посещением Посольства Юрик страшно волновался. Он ведь не знал, какая там разруха. Он был уверен, что дверь ему откроют роботы. Ведь это Посольство такой страны — родины «Панасоника»!

Впервые переступив порог торцовой двери и очутившись на Таниной кухне, Юрик хотел тут же дать стрекача. Он был уверен, что ошибся дверью. Но убежать ему не дали. Стремительная Варька схватила его за руку и потащила на драную кушетку, где уже сидели горе-джэпанисты, строчившие «рирэкисё».

Юрику были выданы лист бумаги, твёрдая планшетка и тугая шариковая авторучка. Он начал писать, но Варька не уходила. Она с любопытством разглядывала нового кандидата. Секунд этак пять. Потом не выдержала.

— Ли-и-ид!.. Ге-е-е-н!.. Танюха-а-а!

Раздался дружный топот. Через пару секунд перед ним стояли Лида-сан, Гена и Таня со шваброй. В тот момент он не догадывался, что это его электорат. Что именно они должны были голосовать за принятие нового сотрудника.

Эту хитрую хохму придумал Симода, чтобы снять с себя часть ответственности. На тот случай, если среди кандидатов не найдётся ни одного приличного. Тогда можно было бы всё свалить на электорат. Мол, сами выбирали. Но, как мы уже знаем, электорат остался не у дел. Нет, Симода, конечно, дал каждому высказаться, но решение принял самолично.

Несколькими месяцами позже Юрик узнал, что за него голосовали далеко не все.

Лида-сан, взявшая над ним шефство, поведала ему эту страшную тайну.

Юрик вызывал у Большой Белой Лиды материнские чувства, да и по возрасту он ей годился в сыновья. Кроме того, он был прекрасно образован, что льстило Лидиному самолюбию.

Словом, кому он приглянулся, а кому нет, Юрик узнал именно от Лиды. Но об этом не стоит сейчас говорить, да и тогда, в общем-то, не стоило. К чему преумножать интриги? Жизнь и так полна неприятных моментов…

Свой первый визит в Посольство Юрик никогда не забудет.

Вот выстроились они в ряд, все четверо, симпатичные, солидные российские сотрудники. Они ему тогда безумно нравились: легкокрылая фея без возраста Варька, величественная Лида, чисто Ирэн из «Саги о Форсайтах», Генка, вылитый дипломат, и Таня-сан, хотя и не без швабры, но тоже с виду королева. По большому счёту, каждый из них симпатяга. Им только не надо сходиться вместе, вот и всё.

Юрик и сейчас вспоминает этот первый день с трепетом. И кухню вспоминает, и даже без содрогания. Несмотря на жуткие моменты, которые пришлось там пережить.

В тот самый-самый первый день Юрик и представить себе не мог, что ровно через год, весной 1994-го, они всем коллективом, всем Консульским отделом, будут, что называется, с мокрыми штанишками сидеть за ширмой на этой самой кухне и дико волноваться за жизнь Консула Симоды.

Свершилось! Доэкономились! Солнечным мартовским утром, сломав хилый замок на торцовой двери, на Танину кухню, потрясая огромным ножом, влетел какой-то чмошник в белом плаще…

Чмошника звали Киносита Нодзому. Внешне то был симпатичный, невероятно высокого роста (опять же, по японским меркам!) мужчина лет сорока. По профессии врач, доктор медицины.

Вроде бы, всё пристойно. Но был у врача один недостаток: Киносита Нодзому страдал психическим заболеванием. Смешного тут ничего нет, трагедия. Смешно другое: вот уже третью весну подряд больной человек беспрепятственно врывался в Консульство и бросался на Симоду, доводя его и всех его сотрудников до истерики.

Бросался Нодзому на Консула не по злобе, а с нижайшей просьбой. С одной-единственной.

Вернуть ему проститутку Наташу, которая изменила ему с турком, причём, изменила давно, пару лет назад… Почему с турком, понятно: в Турции любят Наташек.

Наташа уже и замуж выйти за турка успела, и чадо родить, а безутешный Киносита Нодзому, вот уже которую весну подряд, навещал Москву по излюбленной схеме: Консульство — Симодин кабинет — подъезд Наташи — коврик у её квартиры.

Выспавшись на коврике, японский Вассисуалий Лоханкин снова садился в самолёт и мчал к себе в Японию. До будущей весны. Уже и визу ему не давали (российское Консульство в Токио было в курсе), и в Шереметьево-2 фотороботы вывесили, но ничего не помогало. Влюблённый в Наташу доктор ежегодно прорывался через паспортный контроль, сунув денежки «контролёру». В те времена на такой финт ста долларов вполне хватало. Страна ведь сумасшедшая была…