Ремесло - [32]

После того, как эта колонка собрала свою пару тысяч лайков, мне захотелось воплотить содержащуюся в ней идею на практике. Я предложил читателям моей «стены» в Фейсбуке вместе сделать сайт, на котором журналисты «переводили» бы новости агентств с ужасающего канцелярита, на котором они написаны «для солидности», на человеческий русский. Откликнулись два десятка журналистов из разных изданий, которые были готовы совершенно бесплатно переводить одну новость в день. Неплохой результат, учитывая, что ремесленников нашего цеха непросто уговорить практиковать бесплатно, — и это правильно: из дармовой работы лучше привычку не делать. Владелец одного интернет-холдинга предложил бесплатно передать нам удачное доменное имя. Веб-студия взялась сделать сам сайт.

Но начинать с таким маленьким составом участников-добровольцев я все же не рискнул: побоялся загубить идею, которую когда-нибудь можно будет воплотить профессионально. Я уверен, что, заявив НОРМАЛЬНЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК в качестве уникального торгового предложения, можно сделать успешное СМИ, редакция которого состояла бы не из репортеров, а из переписчиков чужого материала.

Редакции даже не пришлось бы задирать планку слишком высоко: помог бы парадокс, описанный в начале этой главы. Важнее заявить о приверженности хорошему русскому, чем и в самом деле писать на эталонном языке (который все равно существует только в корректорских головах). Чистый маркетинг, вполне возможный в ситуации, когда грамотных людей — чуть больше процента даже от интересующихся русским языком читателей.

Маркетинг, впрочем, лежит все же за пределами ремесла. А в его рамках — что мы можем сделать, сознавая и ограниченность собственных возможностей, и неспособность аудитории отличать золото от латуни?

Добиваться «человечности» рассказа. Помните «кулерный тест», который должна проходить любая тема? В конечном счете мы пишем для того, чтобы наши истории друг другу пересказывали. Так пусть люди делают это нашими словами, а не переводят нас на живой язык, на котором говорят. Им так будет удобнее, и они нас полюбят.

После той колонки про Совинформбюро мы обсуждали тему с главным редактором Lenta.ru Галиной Тимченко. Оказалось, ее тоже интересует проблема «перевода» новостей на нормальный русский. Плоды ее стараний не так уж трудно заметить. Вот, например, лид текста РИА «Новости» от 23 июля 2013 года:

«Сергей Помазун, обвиняемый в расстреле людей в Белгороде, из-за криков и угроз расправы в адрес судьи удален из зала заседания, передает корреспондент РИА Новости из зала суда».

Lenta.ru ссылается на государственное агентство, но пишет так:

«Сергея Помазуна, обвиняемого в убийстве шести человек в Белгороде, удалили из зала заседаний за угрозы судье».

Понятно, что если вы будете пересказывать эту новость, то — как на «Ленте», в действительном, а не в страдательном залоге. Кроме того, вы уж постараетесь, в отличие от корреспондента РИА, сделать так, чтобы собеседник понял: это сам Помазун кричал и ругался, а не кто-то еще.

Но «Ленте» все же не удалось вытравить канцелярит даже из этого короткого абзаца. Вы никогда не скажете приятелю, что Помазуна «удалили». Если уж говорить по-русски — его вывели, выставили.

Да, «удалили» — правильный юридический термин. Но читателя интересует, что случилось, а не как это называется на профессиональном языке. Если среди читателей много юристов, можно употребить термин позже, но не в первом же абзаце, который, собственно, первым и пересказывать будут.

Ну и, конечно, всерьез переводя государственный текст на русский язык, ремесленник непременно захотел бы узнать, как именно Помазун угрожал судье и что выкрикивал. РИА такими деталями читателя не балует; это все равно как если бы Милош Форман в фильме «Народ против Ларри Флинта» не показывал порнографа Ларри, мечущего апельсины в судью и орущего «Aaaargh fuck you fuck you fuck you!», а бесстрастным авторским голосом сообщал: «Подсудимый Флинт проявил неуважение к суду».

Вот всего четыре универсальных правила перевода с языка Совинформбюро на русский, которые я советую применять не только к чужому тексту, если приходится его переписывать, но и к собственным черновикам.

1. Непревзойденный мастер триллера Элмор Ленард читал свои тексты вслух. «Если звучит, как написанное, я переписываю» («If it sounds like writing, I rewrite it»), — говорил он. Почему бы так не делать и журналисту? Следуя практике Ленарда, вы остро ощутите, что в живом языке предложения не начинаются с вводного слова «так». Нет в нем и почему-то любимого журналистами слова «сетовать». Вообще, слова «говорит» или «сказал» ни к чему заменять синонимами. Тот же Ленард так никогда не делает, и он прав. Нет в живом языке слова «ранее» — есть только «раньше» и «прежде». И так далее. Прочтите вслух — и все вам станет ясно.

2. Страдательный залог в 99 % случаев надо заменять на действительный. Вы сразу увидите, что текст становится не только легче и «человечнее», но и динамичнее.

3. Потеряйте полицейскую, юридическую, финансовую терминологию и жаргон во всех случаях, когда их можно заменить словами живого языка, даже с некоторой потерей смысловых нюансов. Чтобы эти нюансы сохранить, сохраните термины и жаргон в прямой речи персонажей. Так вы убьете двух зайцев: читатель получит от вас пригодный для пересказа, ясный текст и услышит голоса ваших героев-профессионалов.