Ремарк и оригами - [78]

Домой он вернулся уже за полночь.

— Робби, это ты? Наконец-то! — тут же обрадованно зачастила Инни. — Как же я напереживалась за этот долгий день…. По телевизору передали, что в ресторане «Синий слон» произошёл мощный взрыв, мол, даже все витринные стёкла разлетелись — мелкими осколками — по сторонам. Позвонила тебе на мобильник, тишина. Что думать? Что делать? Решила побеспокоить Питера Модильяни, ты же сам, милый, снабдил меня его телефонными координатами…. Господин Прокурор штата заверил, что уже в курсе всех обстоятельств происшествия. А также сообщил, что ты жив, здоров и невредим, просто временно задержан австралийским Агентством национальной безопасности. Ну, для выяснения всех обстоятельств, а также для осуществления всяких формальных и бюрократических процедур…. Ладно, жду, что будет дальше. Час жду, второй, третий. Нервничаю, переживаю…. Потом позвонил Модильяни и вновь успокоил, мол, так и так, межведомственные договорённости достигнуты, и старшего инспектора Ремарка сегодня непременно отпустят домой…. Ура, конечно. Ужин приготовила. Жду. А тебя всё нет и нет. И мобильный телефон не отвечает…. Робби, ты выпил? Причём, по-взрослому? Нет-нет, ничего такого. Я всё понимаю и ни капли не осуждаю. Переживания всякие. Да и полученный стресс надо было срочно сбросить…. Очень устал? Даже кушать не хочешь? Ну, и не надо…. Робби, а ты меня любишь?

— Люблю.

— А как — любишь?

— Как оголодавший индийский мангуст — вкусную и питательную кобру, — отчаянно борясь с вязким алкогольным туманом в голове, промямлил Роберт.

— Ого. Это что-то новенькое…. Ладно, иди в спальню. Раздевайся и ложись. Я минут через пять подойду. Займёмся восстанавливающей сексуальной терапией. То бишь, релаксацией…

Но с релаксацией, как, впрочем, и с терапией, ничего не получилось. Вообще — ничего. Впервые — за два с половиной года совместной жизни.

«Любимая девушка — это совсем даже непросто», — засыпая, успел подумать Роберт. — «Совсем…».

— Милый, — раздался над ухом вкрадчивый и грустный голос. — Проснись, пожалуйста.

Он открыл глаза и сел на кровати.

«В первый раз вижу такую нетипичную Инни», — подумалось. — «Очень строгое выражение лица. Глаза — задумчивые-задумчивые. А ещё и очень печальные. Макияж почти отсутствует. Одежда тёмных тонов…. Образ, отражающий внутреннее настроение-содержание? Разлукой — так и пахнуло…».

— Мне пора, — отведя взгляд, сообщила Инэс. — Рой выгулян и накормлен. Завтрак на плите. Если остынет, то подогрей в микроволновке.

— А ты куда? — спросил Роберт. — В театр?

— Нет. По делу. Надо встретиться с одним человеком и попросить о срочной помощи.

— О помощи — кому?

— Мне. Тебе. Нам…. Всё, я побежала. Пока…

Громко процокали каблучки. Хлопнула входная дверь. Звякнула-щёлкнула «собачка» замка.

«Надо было, братец, задержать её», — напомнил о своём существовании приставучий внутренний голос. — «До выяснения всех обстоятельств и завершения проверок алиби, я имею в виду. А теперь — что? Ищи ветра в поле…. Куда пойти? Куда-куда? Понял, обиделся и уже иду. Сам разбирайся, раз такой грубый и упёртый…».

Роберт покинул кровать и, слегка покачиваясь, прошёлся по квартире: посетил туалет и ванну, прошёл в гостиную-столовую, ласково потрепал по холке Роя, взял со стола свой мобильник, а потом, так и не надумав ничего путного, вернул его на прежнее место.

Во рту — после вчерашних «ромовых» посиделок в ирландском пабе — было кисло, противно и гадко, в голове назойливо гудело, в висках болезненно покалывало, пальцы рук слегка подрагивали.

«Так не пойдёт», — решил Роберт. — «Хватит нюни распускать. Пора привести себя в норму и заняться делами. Под лежачий камень, как известно, и вода не течёт…».

Он сделал зарядку — серьёзную, на сорок пять минут, до седьмого пота. Потом принял душ — ледяной-ледяной.

«В принципе, что делать дальше — понятно», — усердно растираясь мохнатым полотенцем, рассуждал Роберт. — «Можно поехать в аэропорт Сиднея и, предъявив служебное удостоверение, выяснить, когда и каким рейсом Инэс вернулась из Новой Зеландии. Неплохо также посетить театр, в котором служит мисс Сервантес, и ознакомиться с графиком её пребывания — за последние дни — в этом заведении. Наверняка, там действует пропускная система с магнитно-цифровыми карточками, фиксирующая время прихода-ухода…. Самое, конечно, простое — просмотреть записи всех видеокамер, установленных рядом с нашим подъездом. Мол, когда Инни выходила из него, и когда потом входила…. Ещё можно наведаться, предварительно заручившись поддержкой господина Питера Модильяни, в офис австралийского Агентства национальной безопасности. Мол: — «У ваших особенно-доверенных агентов — по словам покойного Чака Полански — на руках имеются детские и подростковые фотографии Анны Сальгадо. Дайте, добрые дяденьки, взглянуть — хотя бы краешком глаза…». Почему же я не тороплюсь — приступать к активным следственным действиям? Почему валяю дурака и беззастенчиво (включая это откровенно-затянувшееся растирание), тяну время? Почему? Наверное, потому, что очень люблю Инни Сервантес. Очень-очень-очень. И очень боюсь убедиться в том, что именно она и является разыскиваемой маньячкой Анной Сальгадо. Боюсь…. А что делать, если, всё же, это так и есть? Что — тогда — делать? Как дальше жить? Во что верить? Не знаю…».