Религия и политика террора - [37]

Следует заметить, что Турция, равно как и многие другие участники «большой игры» в Северо-кавказском регионе, не была готова к активизации в последнее время усилий России в стремлении восстановить здесь свои позиции. Анкара рассчитывала на сохранение былого интереса Вашингтона к Кавказскому региону и усилению его, соответственно и турецкого влияния в этих постсоветских республиках. Сегодня противоречивость региональной политики новой американской администрации пошатнула турецкие приоритеты на Кавказе. Региональная политика Турции приобретает явно панический характер. Это, зачастую, не совпадает со стремлением народов наших стран создавать взаимовыгодные и стабильные отношения. Россию подобная паническая политика южного соседа должна настораживать и наверняка, пришло время эффективного противодействия.

3.4. ИСЛАМСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ — 20 ЛЕТ СПУСТЯ. ИРАН: НА ПОРОГЕ НОВЫХ ПЕРЕМЕН

Заметное оживление российско-иранских отношений, набирающих силу в последние годы в топливно-энергетическом комплексе, авиационной сфере, горнорудной промышленности, автомобилестроении и военном сотрудничестве, наконец, встреча президентов Мохаммеда Хатами и Владимира Путина вызывает самое пристальное внимание к Исламской республике Иран.

О перипетиях исламской революции в Иране написано достаточно. Многие из нас еще помнят февраль 1979 года, когда три дня ожесточенных боев в городах Тебризе, Мешхеде и Казвини положили конец шахской монархии Мохамеда Реза Пехлеви и привели к власти шиитское духовенство.

На политической карте XX столетия появилось теократическое государство во главе с Высшим исламским советом. Позднее исследователи назовут эту власть «муллократией». И это во многом верно. Мусульманское духовенство выступило в качестве важного элемента общественно-политической надстройки Ирана. Ислам обнаружил себя как политическая система, где политика и проблема власти скрепляют в ней все остальные составляющие. Иранские богословы по этому поводу прямо заявляют: «Наша политика — то же самое, что наша религия, наша религия — то же самое, что наша политика». Не все аналитики смогли принять этот тезис. Многие из нас по этому поводу недоумевали, ведь религия далека от политики. Политическая концепция неошиизма с ее доктриной экспорта исламской революции, выдвинутая лидером революции аятоллой Хомейни, казалось, изначально обречена. Но произошедшее в Иране опровергло это заблуждение. Исламское правление оказалось, на удивление, прочным. И дело, видимо, в том, что шиитское духовенство смогло «оседлать» назревший в народе протест против шахской деспотии и ее усиленной модернизации по западным образцам. Оно смогло увлечь народ идеей построения справедливого исламского общества с мирной и бесконфликтной жизнью.

Сегодня, по истечении 20 лет, невольно возникает вопрос: не было ли это очередной утопией, увлекающей народы в бессмысленные социальные эксперименты? Первое же близкое знакомство с происходящими в Иране процессами позволяет увидеть разрекламированную политику исламизации государства. Политическая система опирается на шиитское понятие «вилайет», что означает обязательное покровительство над верующими факихов разных степеней, образующих в шиизме четкую иерархию — от простых мулл до аятолл. Органы власти в стране построены таким образом, что ведущее положение в политической системе на всех уровнях занимают религиозные деятели. Именно они составляют абсолютное большинство в законодательных и исполнительных органах страны. Над парламентом стоит так называемый Наблюдательный совет, в задачу которого входит проверка решений на соответствие их шариату. В сущности, этот орган из 12 религиозных деятелей, назначаемых лидером страны, имеет право на вето любого парламентского решения.

Однако исламизация в Иране выразилась не только в этом. Поучительными оказались и исламские эксперименты в экономике. Революция 1979 года покончила с западным влиянием в Иране. А оно было значительным. Поданным газеты «Вашингтон пост», только лишь «американские интересы в Иране выражались миллиардами долларов, материализованных в различных контрактах, капиталовложениях в промышленные предприятия, в значительном уровне экспорта и военных поставок». Многие заводы в Тегеране принадлежали американским компаниям «Катерпиллер», «Парк Девис», «ИТТ», «Рамблер», «Руте-Крайслер» и т. д. Как пишет газета «Техран тайме», сразу после революции из страны были выдворены 85 тыс. иностранцев, работавших в различных компаниях. Были национализированы многие иностранные предприятия, закрыты банки и счета. Исламская республика отказалась от военного сотрудничества с Западом, аннулировала военные соглашения и провозгласила во внешней политике независимый курс.

В итоге Иран оказался в фокусе серьезных внешнеполитических противоречий и попал в международную изоляцию. Последовавшие санкции серьезно обострили внутренние противоречия. Не были приняты обещанные в ходе революции законы об аграрной реформе и национализации внешней торговли. С глубокими проблемами столкнулась и реализация проектов нефтяной и газовой промышленности. При этом хозяйственное право, зафиксированное в шариате, приобрело универсальный характер, затрагивая не только торговлю, но и сферы организации производства, обращения, функционирования капитала и т. д. В результате в руках крупных собственников оказалось 80 % сельскохозяйственных угодий. Количество миллионеров выросло в несколько раз. Произошла поляризация общества. Экономические и финансовые трудности серьезно отразились на социальной защищенности большинства населения. Из 49,5 млн. иранцев 22 млн. оказались за чертой бедности. Это в стране, которая занимает второе место по запасам газа и является четвертой мировой державой по добыче нефти.