Религиозные чудеса и феномены - [17]

Таким образом, каждое из божеств было для древнего посвященного символом и покровителем легиона духов, воспроизводящих его тип в бесконечном разнообразии форм. И каждое божество из своей сферы могло оказывать влияние на человека и на земные дела. Семь гениев видения Гермеса суть семь дев Индии, семь великих ангелов Халдеи, семь сефирот Каббалы, семь архангелов христианского Апокалипсиса. И человек семиричен по своей эволюции.

На этом заканчивалось посвящение адепта в жрецы Озириса.

МОИСЕЙ

Книга Бытия содержит в себе столько же тайн, сколько и слов. И каждое слово, в свою очередь, содержит несколько тайн. Так утверждал св. Иероним.

Все могучие основатели религий проникали хотя бы на мгновение в сияние центральной Истины, но свет, который они извлекли из нее, преломлялся и окрашивался сообразно их гению, а также сообразно временам и странам, в которых осуществлялась их миссия.

Израильский народ дал миру единобожие. Однако миссия Израиля во всей ее целости становится понятной только тому, кто узнает, что в символах Древнего и Нового Заветов заключается все эзотерическое предание прошлого, хотя и в форме значительно искаженной. Особенно искажен Ветхий Завет — многочисленными редакциями и переводчиками, из которых большинство не понимало первоначального смысла этих символов. Только для разобравших их внутренний смысл станет ясной роль Израиля в мировой истории, ибо этот народ является необходимым звеном между древним и новым циклом, между Востоком и Западом.

Христианство предстает перед нами во всей своей полноте и всемирности лишь тогда, когда раскрывается его эзотерическая сторона. Только тогда наше сознание способно воспринять его как результат всего предшествовавшего, как сокровищницу, заключающую в себе и принципы, и цели, и средства всеобщего возрождения человечества. Лишь раскрывая перед нами полноту своих мистерий, христианство станет тем, чем оно может быть в действительности — религией всеобщего вселенского посвящения.

Моисей, египетский посвященный и жрец Озириса, несомненно, был провозвестником единобожия. Через него этот принцип, скрытый под тройным покрывалом мистерии, вышел из глубины храмов, чтобы начать свое открытое воздействие на историю человечества. Моисей с мужеством смелого гения сделал из высочайшей идеи посвящения единый догмат национальной религии. И в то же время он показал мудрую осторожность, открыв всю глубину ее лишь небольшому числу посвященных.

Народной же массе, еще не подготовленной, он ту же идею внушал посредством страха перед единым Богом. В этом пророк Синая провидел очень отдаленные цели, которые намного превышали судьбу его собственного народа. Единая, вселенская, всемирная религия человечества — вот к чему сводится истинная миссия Израиля, которая была понята вполне лишь его великими пророками.

Но чтобы эта миссия могла осуществиться, нужно было пожертвовать народом, который являлся ее представителем. Еврейская нация была рассеяна по лицу Земли и уничтожена как народность. Но идея Моисея и пророков продолжала жить и расти. Преображенная в христианстве, она должна была оказать воздействие на варваров Запада и опосредованно повлиять на Азию.

Хозарсиф, принявший впоследствии имя Моисей, прошел посвящение Изиды. С душой непоколебимой, с железной волей, он перенес все испытания. Его дух, презиравший временные личные интересы, дышал свободно лишь на высоте вечных идей. С этой высоты он спокойно и уверенно проникал во все явления.

Для своих учителей, как и для своей матери, царственной сестры Рамзеса II, Хозарсиф оставался загадкой. Что их особенно поражало — это его цельность и непоколебимость. Они чувствовали, что его нельзя ни согнуть, ни заставить свернуть с намеченного пути. Он шел по этому, неизвестному для них, пути с такой же неуклонностью, с какой небесные светила следуют по своим невидимым орбитам.

Первосвященник Мембра захотел узнать, до каких пределов простирается его глубоко сосредоточенное честолюбие. Однажды Хозарсиф с тремя другими жрецами Озириса нес золотой ковчег, который предшествовал первосвященнику во всех больших религиозных церемониях. В этом ковчеге хранились десять наиболее сокровенных книг храма, в которых заключалась священная наука магии и теургии.

Возвратившись в святилище вместе с Хозарсифом, Мембра сказал ему:

— Ты из царского рода. Твоя сила и твое знание превышают твой возраст. Чего добиваешься ты?

— Ничего, кроме вот этого. — И Хозарсиф положил руку на священный ковчег, прикрытый сверкающими крыльями отлитых из золота символических птиц.

— Следовательно, ты хочешь стать первосвященником Амона-Ра и пророком Египта?

— Нет, я хочу знать, что заключено в этих книгах.

— Как же узнаешь ты их содержание, раз никто, кроме первосвященника, не может знать его? Озирис говорит когда хочет, как хочет и кому хочет.

— Заключенное в этом ковчеге — лишь мертвые книги. Если Дух захочет говорить со мной, Он заговорит.

— Что же думаешь ты предпринять для достижения твоей цели?

— Ждать и повиноваться.

Обладал ли Хозарсиф той гордостью, которую приписывали ему? Да, если можно назвать гордостью, когда плененный лев поднимает голову и, не видя ближайшего, устремляет свой взор на далекий горизонт, теряющийся позади железных запоров его клетки. Да, если можно назвать гордостью, когда прикованный орел трепещет в неволе и, вытянув шею и развернув крылья, устремляет свой орлиный взор к солнцу. Как все сильные, отмеченные для великого подвига, Хозарсиф не подчинялся слепому року, он чувствовал, что неисповедимое Провидение бодрствует над ним и приведет его к намеченным целям.