Религиозные чудеса и феномены - [12]

Посвящение было постепенным поднятием всего человеческого существа на головокружительные высоты духа, откуда возможно господство над жизнью. «Чтобы достигнуть такого господства, — говорили древние мудрецы, — человек нуждается в полнейшем переплавлении всего своего существа, физического, нравственного и умственного; переделка же эта возможна лишь при упражнении воли, интуиции и разума. Посредством их полного согласования человек может развить свои способности до неограниченных пределов. Душа обладает непроснувшимися чувствами; посвящение будит их. Благодаря углубленному изучению и неутомимому прилежанию человек может войти в сознательные отношения с силами природы. Более того, великим душевным усилием он может достигнуть непосредственного духовного знания».

Немало чужеземцев, стремившихся к мистериям, приплывали из отдаленной Малой Азии или из гористой Фракии в Египет, привлеченные славой его храмов. Высаживаясь в Мемфисе, они бывали потрясены развертывавшейся перед ними картиной: памятники, всевозможные зрелища, народные празднества — все производило на прибывших впечатление изобилия и величия. По ночам великолепно расцвеченные барки скользили по искусственным озерам, и на них помещались царские оркестры, посреди которых виднелись в позах священного танца танцовщицы и играющие на теорбах (лютнях).

Но не этого подавляющего великолепия искал пришлый чужеземец. Жажда проникнуть в тайны вещей — вот что привлекало его в Египет. Ему было известно, что в египетских святилищах жили маги, иерофанты, владеющие божественной наукой. Его влекло желание приобщиться к тайнам богов. Он слышал от жреца своей страны о «Книге мертвых», об этом таинственном свитке, который клали под голову мумии как священное причастие и в котором в символической формуле излагалось потустороннее странствие души, как оно передавалось жрецами Амона-Ра.

Что же было истинного в этих волнующих рассказах, в этих священных образах, позади которых трепетала страшная тайна потустороннего мира? «Изида и Озирис знают о том!» — отвечали ему на это. Но кто же были эти боги, о которых жрецы упоминали не иначе, как приложив палец к устам? Чтобы получить на это ответ, чужеземец стучался в двери великого храма Фив или Мемфиса.

Служители вводили его под портик внутреннего двора, огромные колонны которого казались гигантскими лотосами, поддерживающими своею силой и чистотой Солнечный ковчег — храм Озириса. Иерофант подходил к вновь пришедшему. Величие его облика, спокойствие его лица, тайна его непроницаемых глаз, светящихся внутренним светом, производили сильное впечатление на новичка. Взгляд иерофанта проникал, как острие копья. Чужеземец чувствовал себя лицом к лицу с человеком, перед которым невозможно что-либо скрыть.

Жрец Озириса вопрошал пришедшего о его родном городе, о его семье и о том храме, где он получил свои познания. Если после этой короткой, но проникновенной проверки пришелец оказывался недостойным приблизиться к мистериям, молчаливым, но непреклонным жестом ему указывали на дверь.

Если же иерофант находил в ищущем искреннее искание истины, он предлагал ему следовать за собой. И тогда они проходили через портики, через внутренние дворы, через аллею, высеченную в скале, открытую сверху и окаймленную обелисками и сфинксами, которая вела к небольшому храму, служившему входом в подземные пещеры. Дверь, ведущая к ним, была закрыта статуей Изиды в натуральную величину. Богиня изображалась сидящей с закрытой книгой на коленях, в позе глубокого размышления. Лицо ее было скрыто; под статуей виднелась надпись: «Ни единый смертный не поднимал моего покрывала».

«Вот дверь в тайное святилище», — говорил иерофант. — Посмотри на эти две колонны. Красная представляет восхождение духа к свету Озириса; темная означает его пленение в материи, и падение его может окончиться полным уничтожением. Каждый прикасающийся к нашему учению делает ставку на свою жизнь. Безумие или смерть — вот что находит здесь слабый или порочный; одни лишь сильные и добрые находят здесь жизнь и бессмертие. Много легкомысленных вошли этой дверью и не вышли живыми из нее. Это — бездна, которая возвращает назад лишь смелых духом. Подумай основательно о том, куда ты направляешься, об опасностях, которые ожидают тебя. И если твое мужество несовершенно, откажись от своего желания. Ибо после того, как эта дверь закроется за тобой, отступление уже невозможно».

Если чужеземец продолжал настаивать, иерофант отводил его во внешний двор и передавал служителям храма, с которыми он должен был провести неделю, отбывая самые смиренные работы, слушая гимны и производя омовения. При этом он должен был сохранять абсолютное молчание.

Когда наступал вечер последнего дня испытания, два неокора, или помощника, отводили его к двери тайного святилища. Входом служили совершенно темные сени без видимого выхода. С двух сторон этой темной залы чужестранец различал при свете факелов ряд статуй с человеческими телами и с головами животных: львов, быков, хищных птиц и змей, которые, казалось, смотрели на него, оскалив зубы. В конце этого темного прохода, через который шли в глубоком молчании, находились мумия и человеческий скелет, стоящие друг против друга. Молчаливым жестом оба неокора указывали вступающему отверстие в стене как раз против него. Это был вход в коридор, настолько низкий, что проникнуть туда можно было только согнувшись и передвигаясь на коленях.