Религии мира. История духовных поисков человечества - [137]
Первая сфера – мир желаний. Попросту говоря – материальный мир, в нем живем мы и подавляющее большинство всех остальных существ, включая обитателей адских глубин, и большинство богов. Желания живых существ постоянно удерживают обитателей этого мира внутри него, в кармическом круговороте.
Вторая сфера – мир форм. До некоторой степени мы могли бы уподобить эту сферу платоническому миру идей. Помните, у Платона есть некие первообразы, которые потом проецируются на земную реальность? Здесь проекций никаких не предполагается, но тем не менее в мире форм объекты существуют без привычной нам вещественности.
В этом мире обитают некоторые высшие божества, а также сюда попадают после смерти заблудившиеся подвижники – «находящиеся в прелести» с точки зрения буддийского учения. Если буддист достигнет высокого уровня религиозной жизни и практики, но при этом начнет делать серьезные ошибки в своем шествии из сансары к нирване, то он может родиться как раз вот в таком полубожественном состоянии где-то в мире форм и будет миллионы лет пребывать здесь в блаженстве, которое все же не есть нирвана и которое рано или поздно закончится, и попавший сюда снова переродится в человека и получит новый шанс на освобождение.
И, наконец, третья сфера бытия называется миром не-форм. Его мы даже примерно представить себе не можем. Если форму без вещественного содержания еще можно попытаться вообразить, то в мире не-форм идеи существуют в чистом виде, без всякой оформленности. Здесь живут некоторые самые высшие боги, а также особо преуспевшие в духовности и религиозной практике подвижники, которые тем не менее серьезно сбились на пути к нирване. По логике вещей мы можем догадываться, кто имеется в виду, например: все индийские мистики. Они действительно являют нам духовную стойкость, невероятную физическую выносливость, особые, удивительные качества физического тела: останавливают сердце, замедляют дыхание. Буддисты не отрицают их достижений, но считают такой путь неверным. После смерти окажется, что эти подвижники добились не того, чего нужно. В эту группу попадают, как считают буддисты, и христианские святые.
Нирвана же лежит за пределами этой нашей Вселенной со всеми тремя ее сферами.
Буддийская космогония и эсхатология
Как устроен, с точки зрения буддистов, наш с вами мир, мир желаний? Как и когда он появился? Какой будет его конец?
Как и последователи индуизма, буддисты признают циклический характер времени. Вселенная перерождается постоянно, существуют циклы, неизменно сменяющие друг друга, по кругу, до бесконечности. Время никогда не началось и никогда не закончится.
Считается, что при очередном рождении мира желаний первой возникает гора Меру, или Сумеру (Сумеру буквально «благая Меру»), – термин, заимствованный из индийского фольклора и индийской религиозной традиции. По сути это ось мира – она уходит своими уступами в океан, а вершина ее достигает небес, и это принципиально важно, ибо забраться на Сумеру невозможно.
На самой вершине этой горы появляется бог Брахма (в индуизме он – бог-творец) – наивысшее божество нашего мира желаний – и его великолепные дворцы. Дальше постепенно появляются другие божества. Они не рождаются младенцами, не растут и не меняются – они сразу возникают в том виде, в каком существуют потом.
И первое, что видят эти божества, – это ослепительный дворец бога Брахмы во главе с его владельцем. Это подталкивает их к богопоклонению, и так появляется ложная, с точки зрения буддизма, вера в Бога-Творца. Поскольку последовательность именно такова, сверху вниз, от более значимого к менее значимому, то менее значимый начинает поклоняться более значимому.
Постепенно появляется полный божественный пантеон.
Любопытно, что если в индуизме существовало обожествление светил – Солнца, Луны, то буддисты прямо утверждали, что Солнце и Луна – это просто небесные тела, которые движутся вокруг центра – Земли, вернее, ее оси, горы Сумеру. Вполне себе протонаучная позиция.
Как в каждой структурно оформившейся религии, в буддизме существует представление о «пупе мира», точке перехода в иное измерение. И если Сумеру – это ось мира, то где-то здесь должен быть и «пуп». И с ним связана страна Шамбала – буддийский Китеж-град, – которой нет ни на одной физической карте мира. Идеальная буддийская страна. Ее искали Рерихи, нацистское «Аненербе» и многие другие. Эта страна ассоциировалась в сознании ищущих с великой мистической силой. Попасть туда означало стать совершенно уникальным существом. Есть представление, что в какой-то момент из Шамбалы выйдет царь, который будет воплощением Будды Майтрейи, Будды абсолютного сострадания, и установит на земле буддийское владычество.
Затем вокруг Сумеру появляется море, которое окружает гору со всех сторон. Море в свою очередь окольцовывает горная неприступная цепь. Вслед за этой цепью идет еще одно море и так далее. Всего, согласно этому буддийскому мифу, существует восемь морей и восемь неприступных горных цепей.
Дальше – внешнее море, единый океан, в котором появляются четыре континента, а на них – люди (о людях чуть ниже поговорим подробнее).
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.