Реквием Прометея - [5]
В отличие от «Глориона», в древнем ударном крейсере Саламандр все еще сохранялась нестабильная подача энергии.
Люмолампы прорезали темноту дрожащими вспышками света, освещая темные помещения корабля. Бронза кое-где была дочерна обожжена давним, угасшим много лет назад огнем. Палубу под ногами покрывал ковер сажи, которая шевелилась подобно спящему морю всякий раз, как кто-то из Огненных Драконов делал шаг. Зола облепила стропила и поперечные балки, будто серый грибок.
Они вышли в большую шестиугольную комнату. В разные стороны от нее отходило пять коридоров, оканчивавшиеся консолями, превращая комнату в нечто вроде центра управления.
На стены были нанесены различные знаки и изображения. Символы Саламандр — пламя, змей и голова дракона — слабо поблескивали под гало-лучами терминаторов. Лампа наверху также была шестиугольной, и свет расходился вокруг, повторяя ее рисунок.
Эмек сосредоточенно изучал подсвеченную зеленым консоль, когда к нему подошел Тсу'ган.
— Не отходи слишком далеко.
— Ты слишком беспокоишься обо мне, брат. Я могу и сам себя защитить.
Тсу'ган насмешливо фыркнул.
— Это Игнеец взрастил в тебе подобное высокомерие?
Апотекарий когда-то был воином Дак'ира, которого Тсу'ган назвал «Игнейцем». При мысли о бывшем сержанте на лице Огненного Дракона появился непрошеный оскал.
Эмек предпочел не реагировать. Даже сейчас, когда у него появились новые обязанности, боевые братья из старых тактических отделений все еще неприязненно относились друг к другу.
— Что ты делаешь? — резко спросил Тсу'ган, когда понял, что апотекарий не собирается отвечать.
— Проверяю связь с аварийными системами.
— И?
Эмек повернулся.
— Даже по прошествии столетия все, похоже, работает.
Криостазисная камера в полной сохранности. Корабли вроде «Протея» строились на века. — Он прервался и посмотрел в глаза Тсу'гану. — Тебя раздражает, что я посвящен в некоторые детали этой миссии, которых ты не знаешь?
Тсу'ган стиснул кулак, и сервомоторы в его перчатке как будто зарычали.
— Любопытство однажды убьет тебя, брат. Или, возможно, хуже… возможно, оно погубит твой оптимизм и сломает тебя.
Тсу'ган уже уходил, когда Эмек произнес ему в спину:
— Это будет до или после того, как ты себя сожжешь в пепел в солиториуме?
— Что ты об этом знаешь? — Тсу'ган остановился и огрызнулся в темноту.
— Когда я принял мантию Фугиса, то взял и его заметки и данные из апотекариона. Там упоминается твое имя.
Тсу'ган словно одеревенел, но затем голос Эмека смягчился.
— Скорбь не постыдна, но опасна, когда направлена внутрь.
Тсу'ган не обернулся, хотя очень этого хотел. Выяснять, что Эмек знает о его пристрастии к боли, он будет потом — его внимание привлекло нечто иное.
— Что ты знаешь о горе? — пробормотал он вместо этого и прошел во вход-арку, отделявшую комнату от широкой галереи.
По обеим сторонам длинного помещения тянулись ряды дверей. Выглядело оно, как изолированный покой для пациентов, проходящих интенсивное лечение. Пол был частично покрыт белой плиткой, кое-где испачканной серым, кое-где расколотой или сорванной с места. Двери — пласталевые, с одиночными смотровыми окошками — тоже были белыми. На некоторых имелись поблекшие пятна, в полумраке выглядевшие почти коричневыми или черными.
Тсу'ган наморщил нос от запаха, похожего на смесь озона и горящего мяса. Глухой отзвук его шагов совпадал с биением сердца. К этим громким ударам присоединилось легкое постукивание, будто пальцем по стеклу. Тсу'ган пошел на звук.
Авточувства не предупреждали о каких-либо опасностях.
Гравитация и содержание кислорода стабильно держались на приемлемом уровне. На «Протее» все было спокойно. И все же…
Звук исходил из-за одной двери. В памяти Тсу'гана промелькнул образ, но ухватиться за него было так же сложно, как удержать в руках дым. Сердцебиение участилось. Он двинулся к двери, с каждым шагом та была все ближе. Осознав, что медлит, Тсу'ган обругал себя за слабость. И все же…
Ретинальный дисплей Тсу'гана не сообщал ни о каких угрозах. Ни тепловых следов, ни движения, ни выбросов газа или энергии. Длинная камера была чиста. И все же…
Он подошел к двери, вытянул пальцы силового кулака, чтобы дотронуться до стекла. Когда до него осталось несколько сантиметров, свет замигал, и Тсу'ган посмотрел наверх, на люмолампы. Когда он перевел взгляд обратно на окошко, в нем было лицо, смотревшее на него.
Частично распавшаяся плоть, отслоившиеся мышцы — скорее череп, нежели узнаваемый человеческий облик. И все же Тсу'ган точно знал, кто это.
— Ко'тан…
Его мертвый капитан пристально смотрел на него через окно.
Тсу'ган с ужасом увидел костяные пальцы, поднимающиеся и воспроизводящие положение его собственных, как если бы он смотрел в некое гротескное зеркало, а вовсе не в стекло.
Новый запах подавил зловоние горящего мяса и мельта-выбросов. Жар и сера, звук трескающейся магмы и аромат дыма.
Расплывчатая фигура отразилась в стекле позади него.
Красная броня оттенка крови, украшенная рогами и чешуей…
«Воин-Дракон…»
Тсу'ган развернулся так быстро, как только позволил его неповоротливый доспех, целясь из штурмболтера и рыча от нестерпимой муки.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Воителю.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
С момента таинственного появления Сынов Императора на свет и до ожесточенных битв, вспыхнувших после того, как половина легендарных примархов восстала против отца, эти несравненные воины и творцы исторических свершений входили в число самых славных поборников человечества. В данной антологии собраны истории о величайших или мрачнейших поступках восьми из них: от Ангела Сангвиния, в одиночку влачившего бремя самых жестоких деяний своего легиона, и Вулкана, невероятно человечного по меркам своих братьев, до угрюмого Пертурабо, в котором изобретатель и зодчий сочетались с кровожадным полководцем, и Хоруса, затмившего свое ярчайшее сияние тьмой, что разрослась в глубинах его души.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Магистру Войны.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
Имперский Культ проповедует, что человечество — венец творения, и его предназначение — очистить галактику от прочих разумных форм жизни, и заявляет, что она принадлежит ему по праву. Человеческая раса стоит сразу за Императором — совершенным человеком и высшей формой жизни. Это учение не результат простой нетерпимости — это вопрос выживания расы. Почти все формы разумной жизни, которые встречались человечеству в бескрайнем космосе, оказались столь враждебными, вредными, пагубными, двуличными или просто злыми, что нельзя позволить им продолжать свое существование.И хотя вера позволяет человеку выстоять перед лицом нечестивой мерзости, она не может сделать его тело неуязвимым для атак ксеноса или подлой и смертоносной микробной жизни, которую он разносит.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Воителю.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Магистру Войны.Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи.
Я заразилась вирусом, под названием СТИКС, благодарна Артему Каменистому за такой замечательный мир, болела долго, и так уж получилось, что эмоции захотелось выплеснуть. Мир для настоящей русской души, самое главное тут на каждом шагу ХАЛЯВА, одно но! за неё придется побороться, возможно цена халявы - жизнь. Зато не приходится скучать....
Гримберт, маркграф Туринский, многими недоброжелателями прозванный Пауком, с детства отличался склонностями к политическим интригам, мня себя талантливым манипулятором, всегда достигающим поставленной цели. В какой-то момент он сделал роковую ошибку, сам сделавшись целью заговора, и этот момент перечеркнул все, что у него было. Больше нет ни титула, ни почёта, ни уважения, к которому он привык. Есть только потрепанный рыцарский доспех, пара устаревших пушек и малопочетное ремесло раубриттера. Разбойника, наемника и авантюриста без герба и чести.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что если твоя реальность ненастоящая, но для тебя она в данный момент — единственный из имеющихся миров? Факты на лицо, ты в игре, созданной людьми, но сам не являешься человеком в полной мере. Как понять, кто ты на самом деле, и откуда пришел? Чтобы прийти к истоку, возможно, надо дойти до конца. Что делать, если единственный, но не исключительно верный выход, это встретиться с богом, обретя могущество? Если силы духа достаточно, то ничто не сможет остановить в этом начинании. Все это лишь игра, и окружающее зависит только от твоего восприятия.
Чуть ли не каждую ночь Никите Богданцеву снится один и тот же кошмар. Настолько пугающий, что он просыпается с криком и в холодном поту. За помощью Никита обращается к психотерапевту, соглашается на сеанс гипноза, но переживает еще большее потрясение. Вскрывается причина и истинная суть навязчивого кошмара. Реальность оказывается куда страшнее сна. И затрагивает она не только Никиту, но и все человечество, всю Землю…
В международном агентстве «Люди в Черном» назревает реальный кризис. «Крот» в рядах агентства помогает агрессивной расе инопланетян, известной как Рой, ввергнуть Вселенную в хаос.Эта миссия заставит агентов помотаться по земному шару: из Лондона в Марокко, а оттуда – на Эйфелеву башню.А значит, нужны двое агентов, способных видеть правду там, где другие не могут ее разглядеть, чтобы победить Рой, выявить предателя и спасти Вселенную.