Реквием по тонтон-макутам - [32]

Жакмель встал во весь свой двухметровый рост. Внушительно! На нем были расстегнутая на груди рубашка и военные брюки. Двадцать магазинов для автомата Томпсона служили ему стальным поясом. Он смерил Малко взглядом.

– Вы знаете, что я не люблю американцев. Почему же вы помогаете мне?

Малко умирал от желания сказать ему, что если бы все зависело от него, то он бы с удовольствием накормил Жакмеля с ложечки напалмом.

– Решение было принято в более высоких сферах, – холодно сказал он. – От вас требуется оградить эту страну от кубинского влияния и не изменять торговых отношений...

Вздохнув, как тюлень, Жакмель навис над Малко.

– Что касается коммунистов, здесь я согласен, – сказал он, – пусть они только сунутся сюда, я их всех перебью. Люблю убивать коммунистов. Это – вонючие подонки, богохульники.

Еще один пример лирики по-тропически... Жакмель продолжал, в его голосе слышался гнев:

– А вы знаете, что американцы платят за сахарный тростник по ценам 1934 года?

Малко не знал этого. Негр пожал плечами.

– Все это вас не касается. Посмотрим в дальнейшем. Но я ничего не знаю о вас, – вдруг сказал он. – А вдруг вы мне ставите ловушку? Кто знает, может вас прислали Дювалье...

Малко постарался остаться невозмутимым.

– Вчера вечером меня хотела ликвидировать Амур Мирбале, – сказал он.

– Именно, – сказал Жакмель, – я как раз хотел поговорить о ней. Когда мы увидимся в следующий раз, вы принесете мне две вещи: двадцать пять тысяч долларов в гурдах и голову Амур Мирбале... Это будет залогом вашей доброй воли...

Глава 11

– Кстати, – сказал Берт, – что касается Амур Мирбале, не нужно понимать буквально слова Жакмеля. Главное – обезвредить ее. А уж голову он сам ей отрубит...

Очаровательное уточнение.

До этого все шло нормально. Прямо из лодки Малко пересел в машину Берта Марнея, и они отправились в Порт-о-Пренс. Им не встретился ни один макут... И все же Малко был уверен, что Амур Мирбале не отказалась от мести.

– Постарайтесь не очутиться там, – прохрипел Берт Марней, указывая на небольшое желтое здание в три этажа, расположенное на пустыре, сзади антенны Радио-Метрополь. На мачте развевался гаитянский флаг.

– Форт-Димант, – пояснил американец. – Оттуда редко выходят живыми.

Издали стоящая на берегу моря тюрьма цвета охры казалась сделанной из картона.

Марней обогнул площадь Дельмас и въехал на авеню Жан-Жак Десалин.

– Высадите меня напротив миссии ООН, – попросил Малко.

Многое надо было разработать... Между ним и Амур Мирбале началась гонка на время, часы уже были включены.

* * *

В кабинете Франка Джилпатрика царила приятная прохлада. Американец с уважением смотрел на Малко. – Вы видели Жакмеля! – воскликнул он.

После инцидента с Мирбале Малко явно вырос в его глазах.

– В общем, – сказал Малко, – мне остается только пойти и прикончить Амур Мирбале в ее «ламборджини», пока ее тонтон-макуты не нашпиговали меня свинцом.

– Если бы она действительно хотела этого, вас уже могли убить, когда вы выходили из отеля... Наверно, она изменила мнение. После того унижения, которое вы заставили ее испытать, она хочет расправиться и с вами, и с Жакмелем.

Фрэнк все меньше казался дювальеристом. Малко подумал, что, если его пребывание на Гаити затянется, он снова станет настоящим белым человеком. Но пока вставала более неотложная задача.

– Где я могу найти некоего Сезара Кастелла? – спросил он.

Лицо Франка снова замкнулось.

– Не имею ни малейшего представления, – сухо сказал он. – Спросите у пастора Джона Райли на Радио-Пакс. – Несколько раз он помогал этому типу... А Радио-Пакс вы найдете на дороге Карефур.

– А как быть с двадцатью пятью тысячами долларов?

– Они в нашем распоряжении. Естественно, вы дадите мне расписку.

Деликатность еще не умерла. Малко устало встал.

– Пойду продолжать мой путь на Голгофу.

– Передайте от меня привет Джону Райли, я не видел его уже две недели.

* * *

Когда постучали в дверь, пастор Джон Райли на четвереньках пытался отыскать пружину бойка от своего старого пистолета «радом» калибра 9 миллиметров. Поднявшись, он накрыл большим клетчатым платком разобранное оружие и пошел открывать.

Хотя прежде он никогда не видел Малко, он горячо пожал ему руку: Джон Райли не забыл в повседневной жизни о христианском милосердии. Тогда Малко сказал самым естественным образом:

– Я ищу света.

Пастор улыбнулся еще шире:

– Входите, входите.

Кондиционер не работал. Джон Райли взял платок, прикрывающий «радом», и вытер пыль со стула для Малко. Сам же он уселся за столом.

– Я только что вернулся из Артибонита, – объяснил он, – а там полно пыли. Если сразу же не почистишь оружие, считай что потерял его... Чем обязан вашему визиту?

Джон Райли был достаточно плотным мужчиной с круглощеким, не особенно выразительным лицом. За роговыми очками скрывались серые пронизывающие глаза. Даже Франк Джилпатрик не знал, был ли он действительно пастором. Впрочем, все, что касалось Радио-Пакс, частной радиостанции, ведущей на Гаити религиозные передачи, было окутано тайной. Хотя работал он вполне официально, заручившись лицензией от гаитянского правительства, а его передатчики действовали по всей стране.