Реквием по шестой роте - [6]

Лгут и ерничают «демжурналисты» о том, что техника у нас некачественная. У тех редких танков, которые смогли вырваться, меньше пяти попаданий из гранатомета автор этих строк не насчитал ни у одного. И практически ни у кого не был израсходован даже наполовину боекомплект.

— Я не видел целей, — сказал мне один из танкистов, — а те, которые видел, достать не мог. У меня танк, а не зенитная пушка, чтобы стрелять вверх…

От мотострелкового полка, прибывшего из Самары, осталось несколько офицеров и чуть больше десятка солдат. На девятые сутки в расположение наших войск вышел капитан Евгений Сурин и с ним шестеро солдат — все, что осталось от стрелкового батальона.

От танковой роты на улице Орджоникидзе остались в живых только двое рядовых — москвич Андрей Виноградов и Игорь Куликов из Лобни.

Это было преступление и безумие — загнать в город, напичканный боевиками и оружием, колонны войск. Но грачевские генералы сделали это. Позор им и презрение.

* * *

За двое суток новогодних боев мы понесли чудовищные потери — больше тысячи убитыми и пропавшими без вести.

Даже воздушно-десантные войска — элита армии, единственные действительно боеготовые части на этой войне, за эти три недели боев до Нового года потеряли убитыми двадцать шесть человек, а за двое суток, 1–2 января, — больше восьмидесяти.

Части морской пехоты были спешно доукомплектованы перед выездом моряков с кораблей. Им не дали даже недели на подготовку. Батальоны были брошены в бой, невзирая на то, что почти каждый четвертый моряк автомат в руки впервые взял три дня назад…

К штабу дивизии у горбольницы прибыл сводный полк Закавказского округа. Ротный одного из батальонов бесхитростно спросил: «Где тут можно пристрелять оружие, все новое со складов, не пристрелянное».

Через несколько часов этот батальон был уже введен в бой…

Вообще слово «сводный» — самое распространенное в группировке. Им маскируется та степень развала, до которой дошли войска под руководством «главверха» Ельцина и министра Грачева.

«Сводный» — это значит набранный с «бору по сосенке». Не осталось в Российской армии полнокровных частей и соединений, и потому на войну торопливо собирают все, что можно собрать.

От дивизии собирается «сводный» полк, куда «забивают» всех, кто не может отвертеться от войны. И даже в «сводном» виде этот полк едва укомплектован процентов на пятьдесят…

В «сводных» полках, брошенных на Грозный в новогоднюю ночь, сплошь и рядом экипажи знакомились друг с другом на марше, а уж ни о каком боевом сколачивании подразделений речи не шло.

Один типичный диалог:

Танкист рядовой Еремеев. Из самарского «сводного» полка. Документов у танкиста нет.

— Ротный собрал.

— А как фамилия ротного?

— Не знаю. Нас ему 31-го передали. Не успел запомнить.

— А где он сам?

— На Первомайской сгорел…

Даже в десантных войсках за громкими словами «дивизии», воюющие на том или ином направлении, скрываются «сводные» два-три батальона…

Умываясь своей кровью, под непрерывным огнем противника «сводные» полки становятся боевыми полками, а «сводная» армия чеченского похода становится боевой армией. Становится… но какой ценой?

За три недели боев в одной только Северной группировке из строя выбыло больше тысячи человек убитыми и ранеными…

* * *

Наверное, таким, как этот пехотный комбат, был артиллерийский капитан Тушин у Толстого. Невысокий, плотный, чуть лысеющий, весь какой-то мужиковатый майор Иван Петрович больше похож на тракториста. Сходство усугубляет замызганный до бесцветности грязью бушлат, прокопченные руки.

Батальон Ивана Петровича неторопливо, но упрямо идет к центру Грозного. В день одна-две улицы.

— Так боевой устав, дорогой мой, читать надо, — убеждает меня, хитровато улыбаясь, Петрович. — Уставы же, не зря говорят, кровью пишутся. В городе роте на день ставится задача взять улицу. Батальону — квартал. У нас, считайте, под ружьем (как раньше говорили) чуть больше трехсот бойцов вместо пятисот положенных. Нам квартал — сложно. А вот пару-тройку улиц — возьмем с божьей помощью.

Сначала на улицу просачивается разведка. Если противника там не обнаруживает, то занимает верхние этажи, крыши, а на улицу входят штурмовые группы. Они «чистят» дома и подвалы.

— Каждую квартиру проверь, в каждый закуток залезь, — инструктирует в который раз уже комбат. — Боишься — закати впереди себя гранату, только за угол не забудь спрятаться, да посмотри, чтобы стенка не из фанеры была.

После того как группы «сядут» на дома, на улицу броском выдвигается боевая техника — батальоны, бэтээры и «Уралы» с минометами?

Их сразу рассредоточивают, маскируют среди домов так, чтобы были полностью укрыты от огня гранатометов, занимают оборону, а разведка опять идет вперед.

Петрович совершенно стоически выслушивал льющийся на него из наушников поток отборной матерщины какого-то старшего начальника, требующего «немедленно… броском… с ходу… вперед…» После чего батальон вновь неторопливо двигается по Грозному.

Тактика простая и, как мне кажется, очень эффективная. За неделю боев в батальоне Петровича всего двое убитых и трое раненых. За это же время, как сообщил «по секрету» начальник штаба, «вычистили» больше сотни боевиков.