Реквием - [7]
Апрель. Твой последний месяц. Темноглазый мальчик. Весна. Сегодня так тепло. Лужи. Солнце. Передают концерт Глазунова для скрипки с оркестром. Так хорошо. Похоже на весну. Звуки радостные, вздымающиеся, обгоняющие друг друга. Наслаждение искусством, красотой везде, во всем, жизнь моей крошки — это осталось для меня, и это много, очень много. Если бы можно было на минуту предположить, что все это ты еще разделишь со мной. Как трудно живому человеку осознать смерть.
Первое мая. Все утро передают по радио репортаж с Красной площади. Там сияет солнце и великолепие парада сливается с великолепием весны. А у нас, в «нашем» Чкалове — ураган со снегом и дождем, холод, озера и реки мутной воды, невылазная грязь. Наши дома в степи, как острова среди разбушевавшихся стихий. Как всегда в праздники, мучает тоска, щемит сердце, безнадежно серым кажется мне мое будущее.
А события в мире идут своим чередом. 23 апреля наши войска ворвались в Берлин. Путь, стоивший стольких жертв, подходит к концу. Не даром проливалась кровь наших людей, твоя кровь, мой мальчик. В дни таких славных побед, такой славы нашего оружия думаю о тебе, горюю о тебе, о том, что ты не можешь слышать и чувствовать, не можешь разделить с нами настоящих и будущих, таких уже близких торжеств нашего народа, нашей армии. 25 апреля наши войска встретились с войсками союзников. Какая это была минута, какое волнующее событие. Наш Мика, вероятно, уже в Берлине. Андрей или там, или в том месте, где произошла встреча союзных войск. Как много они видели. И ты мог бы, и ты, мой ушедший мальчик.
В школе был митинг после сообщения о вступлении наших войск в Берлин. Как горько плакали девочки, потерявшие отцов. Как много таких!
Победа, победа! Родной мой, победа! Вот он, тот день, ради которого ты отдал жизнь, ради которого вся наша многострадальная земля залита кровью и слезами.
8 мая в 23.00 Германия подписала безоговорочную капитуляцию. Как же это, любимый мой, кончится война, а тебя нет. Я по старой привычке написала «кончится», а она кончилась. Чувство такое, как после долгой и быстрой езды, когда вдруг внезапно остановишься. С непривычки все еще движется вперед, и немножко кружится голова, и ноги и руки не слушаются. Первый, о ком я подумала, как только мы узнали об этом, — ты, мой мальчик. Но сегодня мысль о тебе как-то особенно горька и в то же время горда. Ведь это вашей смертью, смертью миллионов таких, как ты, куплена победа. Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
В душе моей какая-то оглушительная растерянность. Никогда ничем не заполнить мне пустоты без тебя. Но мир остался, жизнь победила, кровь больше не льется. Кто еще жив, те будут жить.
9 мая. 12 часов ночи. Вот и кончился этот день. Первый день без войны. Странное чувство нереальности все не проходит. 30-ю залпами из 1000 орудий приветствовала Москва эту победу. В репродуктор доносились залпы салютов и несмолкаемые крики ликования с Красной площади. Счастливые москвичи. Когда же я буду в Ленинграде!
Вчера был день твоей памяти. Четыре года. Представляла себе, что этот день проведу в Колпино, на твоей могиле. Шел сильный дождь, поехать не удалось. До сих пор мысли мои о тебе не связываются с кладбищем, с землей, со смертью. Ты был таким воплощением жизни, и в душе моей ты живой.
В первый вечер приезда в Ленинград пошла на набережную и оттуда долго смотрела на свое окно, темное, слепое, забитое фанерой. Было такое чувство, что смотрю в склеп. Зайти домой в этот вечер так и не решилась.
По Неве идет лед. Снова весна. Сегодня первый раз в воде отразились огни того большого нового дома, который выстроили перед самой войной на противоположной стороне Невы. Еще немного, и начнутся белые ночи.
Биография А Фадеева, автора «Разгрома» и «Молодой гвардии», сложна и драматична. И хотя к этой теме обращались уже многие исследователи, И. Жукову удалось написать книгу, предельно приближающую читателя к тем событиям и фактам, которые можно считать основополагающими для понимания и личности самого Фадеева, и той эпохи, с которой неразрывно связана его жизнь.
Поколение шестидесятников оставило нам романы и стихи, фильмы и картины, в которых живут острые споры о прошлом и будущем России, напряженные поиски истины, моральная бескомпромиссность, неприятие лжи и лицемерия. Их часто ругали за половинчатость и напрасные иллюзии, называли «храбрыми в дозволенных пределах», но их произведения до сих пор остаются предметом читательской любви. Новая книга известного писателя, поэта, публициста Дмитрия Быкова — сборник биографических эссе, рассматривающих не только творческие судьбы самых ярких представителей этого поколения, но и сам феномен шестидесятничества.
За годы работы Стэнли Кубрик завоевал себе почетное место на кинематографическом Олимпе. «Заводной апельсин», «Космическая Одиссея 2001 года», «Доктор Стрейнджлав», «С широко закрытыми глазами», «Цельнометаллическая оболочка» – этим фильмам уже давно присвоен статус культовых, а сам Кубрик при жизни получил за них множество наград, включая престижную премию «Оскар» за визуальные эффекты к «Космической Одиссее». Самого Кубрика всегда описывали как перфекциониста, отдающего всего себя работе и требующего этого от других, но был ли он таким на самом деле? Личный ассистент Кубрика, проработавший с ним больше 30 лет, раскрыл, каким на самом деле был великий режиссер – как работал, о чем думал и мечтал, как относился к другим.
Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.
Николай Гаврилович Славянов вошел в историю русской науки и техники как изобретатель электрической дуговой сварки металлов. Основные положения электрической сварки, разработанные Славяновым в 1888–1890 годах прошлого столетия, не устарели и в наше время.
Книга воспоминаний известного певца Беньямино Джильи (1890-1957) - итальянского тенора, одного из выдающихся мастеров бельканто.