Реквием для хора с оркестром - [39]
Не раздумывая, Никита шагнул за порог и прикрыл за собой дверь. А потом пошел вперед, нащупывая себе путь руками. Ифриты спокойно прошли мимо двери кинотеатра, и Никита уже не мог слышать их разговор.
— Слыхал, преступник объявился в Пригороде? — спросил один ифрит другого.
— Ага. Говорят, чистый зверь и рожа такая… бандитская. И имя странное… Ни… Никита.
— Из Пригорода нам сообщение прислали — мол, встретить как полагается, если что. Только он навряд ли в Город прорвется. Везде посты и засады. Каждый кустик контролируется. Никто не проскочит. Говорят, контроль такой, что даже избушки на курьих ножках задерживают — а у них сейчас период гона.
— Ну уж… — недоверчиво проговорил второй ифрит, — избушки в период гона никто не задержит. Это ихний начальник Артур Артурович слухи распускает о своем могуществе. А вообще-то он мужик ничего, хоть и человек. Если взялся серьезно за это дело, значит, скоро и правда поймают… Ни… Никиту. Представляешь, у него даже идентификационного номера нет! Он из Распределителя сбежал, одного ифрита покалечил, его в Смирилище засунули, а он и оттуда умудрился уйти. Просто зверь. Я бы таких на куски рубил при задержании.
— Я бы тоже, — твердо сказал первый ифрит.
Глава 7
Никита шел в темноте совсем недолго. Очень скоро он увидел перед собой светящийся экран, неясные тени копошились на экране. Никита огляделся и понял, что находится в полупустом зрительном зале, который ничем не отличался от обычного зрительного зала обычного кинотеатра в том мире, где Никита был живым. Только вот кресла занимали существа, всего лишь отдаленно напоминающие человека, но Никита уже привык к подобного рода особенностям загробного мира, поэтому, не глазея по сторонам, прошел по проходу и сел на свободное кресло.
Фильм был черно-белый. На экране качались голые ветви сумрачного… то ли леса, то ли сада. Клочья паутины, очевидно, заменявшие в этом саду листья, развевались на скрюченных ветвях деревьев. Над ветвями неярко светилось окно, сквозь стекло которого ясно были видны две обнявшиеся фигуры — длинноволосого юноши и совсем молоденькой девочки, которую вполне можно было считать миленькой, если б ее не портили густые брови, свисавшие по щекам на плечи. Несколько минут фигуры были совершенно неподвижны, потом откуда-то из ветвей долетел пронзительный гортанный вопль.
— Ты хочешь уходить? — нараспев произнесла девушка. — Но день не скоро. То соловей, не полуцутик был, что пением смутил твой слух пугливый, он здесь всю ночь поет в кусте гранатном. Поверь мне, милый, то был соловей…
Девушка замолчала, и тут заговорил юноша — причем таким неожиданно густым басом, что Никита, без особого, впрочем, внимания следивший за действием фильма, вздрогнул.
— То полуцутик был, предвестник утра, — обреченно проговорил грубоголосый юноша, — не соловей. Смотри, любовь моя, завистливым лучом уж на востоке заря завесу облак прорезает. Ночь тушит свечи: радостное утро на цыпочки встает на горных кручах…
Юноша на мгновение замолчал, потом с надрывным рыданием в голосе добавил:
— Уйти — мне жить; остаться — умереть.
Снова раздался гортанный вопль, всколыхнувший паутину на ветвях, — и в левом углу экрана на несколько секунд появилась ухмыляющаяся уродливая рожа морщинистого младенца с массивными рожками и клыками, торчащими из уголков маленького рта.
«Полуцутик, — узнал Никита, — совсем такой, как этот мои знакомец… Г-гы-ы…»
Странно, но сейчас, подумав о полуцутике, Никита не испытал ни досады, ни злобы. Все-таки Г-гы-ы был едва ли не единственным в этом мире, с кем он говорил почти по-дружески.
«Где он теперь? — с непопятным чувством подумал Никита. — Черт его знает, где он теперь. А я теперь один остался. Совсем один…»
Гортанный вопль экранного полуцутика снова долетел из невидимых динамиков. Юноша опустил руки и отошел на шаг от девушки. Та, напротив, качнулась к нему с такой страстью, что длинные брови ее взлетели выше головы.
— Нет, то не утра свет, я это знаю! — с отчаянием закричала она. И, подумав, сообщила предположение настолько глупое, что Никита даже ухмыльнулся: — То метеор от солнца отделился, чтобы служить тебе факелоносцем и в Мантую дорогу озарить. Побудь еще, не надо торопиться…
Никита вдруг заметил, что волосы девушки — длинные и золотистые, очень похожи на волосы Анны, а заметив, вздохнул, чувствуя, как печаль понемногу стала овладевать его мертвым сердцем.
На экране между тем продолжалось представление. Полуцутик орал дурным голосом, словно предупреждая юношу о приближающейся опасности. Юноша несколько секунд мялся, смущенно оглядываясь по сторонам, а потом, преисполнившись вдруг решимости, схватил свою возлюбленную за левую бровь, обернулся к окну и гаркнул, неизвестно к кому обращаясь:
— Что ж, пусть меня застанут, пусть убьют! Останусь я, коль этого ты хочешь. Скажу, что бледный свет — не утра око, а цутика чела туманный отблеск, и звуки те, что небосвод пронзают там, в вышине — не слышу я вообще. Остаться легче мне— уйти нет воли. Привет, о смерть! Джульетта хочет так…
Девушка несколько раз согласно кивнула.
— Ну что ж, поговорим с тобой, мой ангел… — юноша вдруг всхлипнул, и голос его сорвался с баса на дребезжащий фальцет, — день не настал, есть время впереди…
Загробный мир…Точнее — ОДИН из Загробных Миров. Тот, в который попадают исключительно люди, при жизни связавшие свою жизнь с криминалом — и после смерти тоже привычно живущие «по понятиям»…И ВОТ ТУДА по ошибке Высших Сил загремел редактор провинциального журнала!Кто виноват?! Ладно, об этом — позже…Сейчас важно — ЧТО ДЕЛАТЬ?!
Приятно познакомиться! Обитатель «блатного» загробного мира, в котором после смерти (чаще всего — насильственной) «живут по понятиям» наши родные «братки», воскрес!Притом — путем не эзотерическим, а привычно-криминальным! А вместе с ним вернулся на грешную Землю верный друг и соратник по послесмертью — полуцутик, тоже намеренный сделать в нашем мире бандитско-бизнесменскую карьеру! Что дальше? Жизнь — во всех ее проявлениях!!!Ироническая фантастика? Ироническая фэнтези? Решайте сами!
Колмер, писатель-фантаст с сильнейшей близорукостью, разбивает очки. И самое великое событие в жизни для него прошло, как в тумане.
«…Андрей Кочетов был по образованию физиком и, хотя на работе занимался учетом товаров, в свободное время он пытался исследовать феномен телепортации предметов, а потому любое дело вызывало у него мысли об этом явлении».
Что такое Новый год? Разве это не условность?В этом письме натуралист-любитель Николай Ложкин рекомендует закрыть радио, телевидение и печать и положить, таким образом, конец распространению суеверий.
Молодой человек Гаврилов, несчастье своей матери-одиночки, кубическая женщина Аня Бермудская, её поклонник Ю.К. Зритель, дорогая девушка Раиса Лаубазанц, чёрный агент ФСБ Иван Иванов, мальчик Вася Блянский, который умел раздевать женщин взглядом, а также многие-многие другие жители Великого Гусляра вновь оказываются вовлечёнными в загадочный круговорот событий. И везде почему-то шныряют кошки…
Подлинные записки Фаддея Ивановича Балакирева, повествующие о его наиболее примечательных приключениях на суше и на море, в подводных и подземных глубинах, на крайнем выступе земной оси, а также на Луне и некоторых других небесных светилах с кратким прибавлением о том, почему эти записки написаны и с какой целью публикуются. С неповторимыми рисунками В. Шевченко.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.