Реквием для хора с оркестром - [16]

— А откуда у тебя это? — спросил Толик, указывая на штуковину на груди у Никиты хоботом, который оказался вдруг гибким и сильным.

— Это бру… брубнильник, — пояснил Никита, — сглоты подсчитывать.

— Понятно, что сглоты, — проворчал мужик. — Откуда, говорю?

— Подарили, — коротко ответил Никита. Ему не понравилось, как этот Толик на него смотрел. Как солдат на вошь — сказал бы в этом случае Гоша Северный, который любил подобные хлесткие выражения. Да и вообще, этот Толик Никите теперь совсем не нравился — кому может понравиться человек с хоботом вместо носа? И — как выяснилось теперь при ярком свете исправно заработавшего глаза — возился Толик вовсе не с автомобилем, а… с каким-то странным механизмом, больше всего напоминающим крокодила, к которому вместо лап приделали колеса.

— Подарили, — проворчал снова Толик. — Ни хрена себе подарок… Ладно, что за дело у тебя?

— Меня надо отправить домой, — объявил Никита.

Толик хмыкнул.

— Куда именно? — спросил он.

— В Саратов, — пояснил Никита.

— Куда?! — вытаращил глаза Толик.

— В Саратов, — уже не так уверенно, как секунду назад, повторил Никита.

— Н-да… — промычал Толик и без усилий почесал хоботом под мышкой. — Такие нынче дела творятся, что и ехать дальше некуда. Значит, у тебя брубнильник — чтобы сглоты подсчитывать — и тебе позарез нужно в Саратов?

Никита кивнул.

— И что же ты, — осклабился вдруг Толик, — в Саратове с брубнильником делать будешь? Сглоты подсчитывать?

Этого Никита не знал. Он понял, что Толик явно не расположен к дружеской беседе.

— А! — вспомнил вдруг Никита. — Забыл самое главное! Меня же этот послал — Г-гы-ы!

Толик на мгновение замер. Потом хобот его напрягся и медленно стал подниматься вверх, как заносимая в гневе длань.

— Кто тебя послал? — негромко переспросил он.

— Г-гы-ы, — ответил Никита. — Друг твой старинный. Кланяется он тебе и привет шлет. Он говорил…

Тут Никита осекся и замолчал, услышав, как железная дверь гаража с грохотом захлопнулась у него за спиной. Глаз под потолком сиял теперь просто ослепительно. Толик вдруг подпрыгнул на месте, задрал хобот так, что стали видны мелкие, редкие зубы и заревел, наливаясь кровью.

В замешательстве Никита отступил и ткнулся спиной в железо.

«Вот дерьмо, — подумал он тоскливо. — Опять что-то не то сделал…»

— Г-гы-ы!!! — ревел Толик, пуская из хобота клубы дыма. — Ах ты падла! Да я тебя сейчас…

В руках у Толика вдруг оказалось по довольно увесистому обломку металлической трубы, а хобот метнулся к ближайшей полке и стянул оттуда нечто, выглядящее в точности как разводной ключ, только с громадными клацающими зубами вместо лопастей.

Никита ошарашенно оглянулся. Убежать некуда. Защищаться… нечем. Этот сволочной крылатый Г-гы-ы втравил его в довольно пакостную историйку. А чего Толик так взбеленился? Может быть, этот Г-гы-ы ему вовсе не друг? А как раз наоборот?

«Перья повыщипываю у этого летуна, — яростно подумал Никита. — И рога поотшибаю. Если, конечно, выберусь отсюда…»

— Брубнильник нацепил, сволочь! — орал Толик, размахивая трубами и зубастым разводным ключом. — Я тебе, гад, покажу брубнильник!

Он подступал все ближе и ближе и, наверное, все-таки размозжил бы Никите голову одним из своих орудий, если бы Никита не стряхнул бы с себя оцепенение и не начал бы действовать.

Перво-наперво Никита сделал то, что на его месте сделал бы каждый решительный человек — то есть отвлек внимание противника, а именно схватил первую попавшуюся железяку и швырнул в похабно подмигивающий под потолком глаз. Раздался дребезжащий визг, и гараж мгновенно погрузился во тьму. Никита, почувствовав движение впереди себя, отпрыгнул в сторону — и очень правильно сделал, потому что мимо уха его просвистело что-то тяжелое и с лязгающим звуком влепилось в стену гаража.

— Ах вот ты как! — взвыл разъяренный Толик. — Да я тебя на мелкие кусочки!… Ты где, падла?.. Комарик! Ищи его, Комарик.

Что-то тяжело и обжигающе горячее заворочалось рядом с Никитой.

«Тот самый крокодил на колесиках, — догадался Никита. — Никакая это не машина, а вполне живая зверюга. И, кажется, очень опасная… Надо же какое прозвище ему придумал — Комарик!»

Никита не видел ни зги в полной темноте гаража, но движение воздуха ощущал. И приближение опасности тоже. Как только раскаленная туша Комарика приблизилась к нему вплотную, он отшатнулся в сторону. Массивный Комарик, который явно намеревался расплющить Никиту в подобие отработанной жевательной резинки, тяжело ударился о железную стену — где только что стоял Никита — и, пробив ее, вывалился наружу.

Неплотный серый маслянистый туман тотчас пополз в гараж через порядочных размеров дыру с неровными, зазубренными, опасно поблескивающими краями.

Это был шанс, и Никита понимал, что в данной ситуации его было бы глупо не использовать.

Поэтому Никита кинулся к дыре, подпрыгнул и вылетел наружу. Удачно увернулся от клацнувших рядом с его ногой клыков Комарика и, как это называется у спортсменов, «взял низкий старт» и рванул, вскочив на ноги, с той скоростью, на которую только был способен.

Оглянулся Никита только один раз — когда был уже достаточно далеко от опасного места — у покалеченного гаража бесновался Толик и хлестал хоботом сжавшегося у его ног Комарика.