) Моих страданий я не передам слезами. Моих страданий я не передам и криком, как бы я ни кричал и ни бросался тяжелыми словами, – только море молчания, пустынное море тишины и безмолвия, тихая гладь небытия воздвигнет образ несказанной скорби моей, моей горькой и страшной печали. Да и кто поверит актеру? Не вы ли, мои деревянные друзья, слушающие так же внимательно и чутко, с таким глубоким пониманием и смыслом? Один я здесь. Он пришел ко мне ночью, когда тревожнее стонут мертвецы в своих могилах. Вот его золото. (
Выбрасывает на стол кучку золотых монет.) Он пришел ко мне ночью. И черна была та ночь, и черны были его маска и плащ, и черна предательская мысль, которую он предложил мне осуществить… предательство я чувствую в его холодном взгляде. Вот его золото. Что ему надо? Дух его беспокоен, а речи надменны, и ирония его тупа, и замыслы его страшны, и он сам страдает молча – кто он?
Молчание.
А кто я?
Молчание.
О, как глуха ночь! Еще никогда не было в мире такой глухой ночи, как эта, ее мрак ужасен, ее молчание бездонно, и я совсем один. Я слушаю, не стукнет ли дверь. Нет, молчат. Дверей так много, но никто не приходит, никто не зовет, и нет голоса живого, и только мертвецы тревожнее стонут в своих могилах. (Громко кричит.) Милосердия! Милосердия!
Молчание. Директор тревожно оглядывается, ждет хотя бы эхо, но ненарушимы молчание и мрак. Зажимает голову руками и молчит.
