Ректор по семейным обстоятельствам - [21]

Весело насвистывая, я понесла бутыль в больничный корпус. Старичок-целитель, принюхиваясь и с подозрением поглядывая на раннюю гостью, все-таки пустил меня к своим пациентам. Видимо, мой ночной визит оказал на него неизгладимое впечатление. Впрочем, неприязнь исчезла без следа, едва мой ассистент при помощи принесенного зелья избавился от радужной раскраски на физиономии.

— Это гениально! — воскликнул старик, едва Лоен радостно убежал в душевую, нежно прижимая к тощей груди плошку с толикой дурно пахнущего варева. — Ваш талант к зельеварению — дар Создателей.

— Это не только моя заслуга, — поморщилась я. Терпеть не могу, когда меня незаслуженно хвалят. А если еще и за ненавистное котломарательство… Фу! — Основной состав — работа моей ученицы. Я его только немного усовершенствовала.

— Вы решились возродить институт ученичества? — округлил глаза целитель.

Я прикусила язык, но было поздно. Пришлось кивнуть.

— Профессор Аленна, — старик вдруг поднялся с дивана, где мы сидели, поджидая Кирри, и, встав передо мной, поклонился. — Когда я узнал, что ректором назначили молодую девушку, то был недоволен. Простите. Думаю, все взвесив, вы со мной согласитесь. Академия стихий сейчас переживает не лучшие времена. И в такой период назначение неопытной девчонки, а вас я представлял себе именно такой, могло стать концом этого древнейшего учебного заведения.

Пока я хлопала глазами, пытаясь сообразить, мне сейчас хамят или хвалят, он перевел дух и продолжил еще более воодушевленно:

— Теперь я вижу, что поспешил в суждениях. Под руководством такого талантливого и самоотверженного человека, как вы, Академия стихий сможет снова стать тем, чем была столетия назад: лучшим учебным заведением Белого континента! Если вам понадобится помощь, профессор Аленна, вы можете всегда рассчитывать на меня.

Он снова поклонился и, не ожидая ответа, ушел куда-то в задние комнаты. И хорошо, что ему не приспичило услышать от меня что-нибудь подходящее к случаю. В бедовой голове моего одуревшего высочества царил полный сумбур. Во-первых, я не понимала, с чего бы Академии «переживать не лучшие времена». Дотации она получает немаленькие, преподов — хватает, судя по письмам, недостатка в желающих нацепить мантию студиоза тоже нет. Так в чем проблема? И второе, что меня обеспокоило еще сильнее, это восторг и легкое недоверие, прозвучавшие в голосе старого целителя при упоминании ученичества. Помнится, я что-то читала об этом, будучи студиозой. Ничего такого страшного вроде не было. А непопулярным ученичество стало скорее потому, что много школ. Кому захочется вешать на себя обузу в виде сопливого малолетки, если его можно отправить в школу или Академию, а потом получить уже готового ассистента? И дешевле, и удобнее.

Но что-то смутное скреблось на грани сознания, не давая мне списать восторги целителя на банальный старческий маразм. Плюнув на бесплодные попытки выудить это «что-то» из памяти и одновременно ругая на чем свет стоит собственную чрезмерную дотошность, я таки потащилась в библиотеку.

Едва не заблудившись в забытых за давностью лет петлях многочисленных коридоров, я добралась до библиотечной башни. У высокой резной двери рядом с надписью «Не шуметь» висел большой плакат: «Леры студиозы! Обращаясь к библиотекарю, постарайтесь вспомнить не только цвет и размер требуемой вам книги, но также ее название и автора!» Я едва не расхохоталась, но, наткнувшись взглядом на предыдущее объявление, вовремя подавила смех. То ли нынешние студиозы растеряли описательные способности, то ли библиотекари теперь не в пример хуже, чем раньше. Помнится, в мое время лерра библиотекарь могла найти нужную книгу не только по внешнему виду, но и с закрытыми глазами на ощупь. А некоторые мои сокурсники на полном серьезе утверждали, что количество вырванных страниц она определяет, взвесив фолиант на ладони.

Но старой хранительницы книг, которую помнила я, уже не было. Вместо нее за высокой стойкой со скучающим видом сидела молодая черначка и перелистывала какой-то модный журнал.

— Нет такого, — не поднимая глаз от страниц, буркнула она, не дав мне слова сказать.

— Может быть, уважаемая лерра библиотекарь соблаговолит выслушать своего ректора прежде, чем отвечать? — прошипело мое обозленное высочество.

Услыхав волшебное слово «ректор», девица всполошилась, засыпала меня извинениями вперемешку с жалобами на наглых студиозов, которые — о, ужас! — иногда заходят в библиотеку и — вообще кошмар несусветный! — смеют требовать книги.

Однако нужный мне фолиант она все равно не нашла.

— Нету, — горе-библиотекарша развела руками. — Наверное, не было такого. А может, студиозы утащили…

Пока мое обалдевшее от подобного непрофессионализма высочество ловило отвисшую челюсть, девица хлопнула на стойку толстый, обильно разукрашенный золотом фолиант:

— Да и зачем вам, лерра ректор, эта замшелая древность? Вот. Возьмите лучше новый роман Мариссы Влюбленкиной. Только неделю, как прислали. Такая история! Он — эльфийский принц, тысячу лет искал свою истинную пару. А она — простая девушка из деревни и влюблена в простого барона. Но если она не отдастся эльфу в течение месяца, то он умрет в жутких мучениях. Я так плакала, когда она в семьдесят первой главе ему из жалости все-таки отдалась, а бедный барон не поверил, что из жалости, и бросился с башни…