Рекруты Натоотвааля - золотой астероид - [13]

Мимо прошли Крирт, Палек и Дежек — разбирать на годные элементы уничтоженного недавно робота-стрерха.

Решма пытался осознать появление франконских отрядов Арбогаста, атаковавших обоз Ирбис-хана. Странным было и согласие Тантарры уйти в Верону, и робота в землю молотами, как вбивают частокол — медленно, но неотвратимо, несмотря на груды их трупов. В сочетании с деятельностью монаха Руперта, и нахождением неподалеку кудесника Рагдая и князя Стовова Багрянородца, это могло говорить о том, что о сокровищах китайской династии Суй знают все, кто имеет уши и глаза. Решма содрогался от подозрения, что происходящее — западня Натоотвааля для мятежников с «Деддера», а навигатор-гироскоп — Золотая Лоция — ловушка. Может быть она не существует в реальности и на ней нет изображения мест хранения законсервированных космических кораблей и складов топлива на Земле?

Дождь закончился. В зарослях, с листа на лист падали капали. Пахло землей, корой, травой. От деревни Коница тянуло дымком. Невдалеке тявкая, ссорились лисицы — видимо добыча стоила того. Через равные промежутки покоя, звенящего цикадами, раздавалось хлопание крыльев, возня, писки, клёкот и очередная сова поднимала в темноту добычу.

За Криртом, Палеком и Дежеком сомкнулись ветви. Эйдлах с Рупертом сидели на сундуке, уставившись под ноги.

Ягд Кропор-Решма сделал шаг, ощущая чавканье воды в сапогах:

— Ну, ягд Эйдлах, сейчас бы вздремнуть?

— В этой сырости? — Эйдлах наклонился вперед, пытаясь высморкаться, — проклятая аллергия, проклятый мир.

— Не всё так плохо. Навигатор мы взять не успели, но он недалеко — в одном из тех китайских ящиков.

Эйдлах без оптимизма сказал:

— После того, как мы захватим навигатор, нужно добраться до базы. Базы были заложены до начала Натоотвааля. Есть ли там топливо, корабль, исправен ли он? А потом куда? За границу обитания? Прятаться по углам галлактики? Уж и забыл я, с чего всё началось. Может прав Тантарра? Пару сундуков золота возьмем и осядем? Штралеры зароем в землю. Стрерха взорвём, чтоб не отсвечивал до орбиты своим техногенным полем. Будем жить как короли, а людишки будут рабами, — Эйдлах закашлялся.

— Вам надо поспать, — не имея сил и правды для другого ответа, сказал Решма.

Он отошёл от ягда Эйдлаха, споткнулся, нащупал корзины лютичей, запретный сундук с высокотехнологичным оружием. Сорвал дерюгу, отщелкнул крепления, сломав собственную пластиковую пломбу, поднял крышку…

Визуализатор Шиелы заморгал, изображение начало двоиться.

— Жуть, какая архаика, — сказал Дыбаль и перевёл взгляд на происходящее на поле, — хорошая у нас компания подобралась. Все чьи-то родственники. Ягд Гаредда и Кроззек тоже чьи-то родственники?

— Они не причём, — сказала девушка, выключила визуализатор и со всей силы ударила им, как теннисной ракеткой, по одной из микротелекамер, повисшей перед лицом.

— Смотри, Уайтгауз разыгрался! Не скажешь что лётчик — настоящий футболист! — Дыбаль начал скандировать, — Рони! Рони!

— Рони! — закричала Шиела, — вперёд!

Их поддержала группа девушек:

— Рони! Рони!

Эти молодые, смешливые девушки в разнообразных костюмах, накидках, шарфах, шапочках и пилотках, с любопытством рассматривали парочку влюблённых. Микрокамера перед Шиелой была их делом. Им хотелось узнать, что происходит между высокой рыжеволосой красавицей натооткой и стройным наёмником с Земли.

— Рони! Рони! — кричали все.

Уайтгауз, не имея возможности из-за габаритов ускользать из-под груды тел и уносить мяч к зачётному полю, действовал в защите. Богатством тактических приёмов он не отличался. Он пользовался своей массой, повисал на противнике, делал не элегантные подсечки и подножки. Буквально за минуту он заработал двойное пенальти в свои ворота за удары выпрямленными ногами в голову соперника и борцовские выкручивания конечностей с удушением. После пенальти команды курсантов повела в счёте. В контратаке Уайтгауз блокировал судью, давая возможность Айдему подобрать вышедший из игры мяч за спинами остановившихся защитников и забить гол. Болельщики курсантов заревели и засвистели, на поле полетели микрокамеры, бутылки, ботинки, гравитационные коньки. Уайтгауз разразился ругательствами в адрес болельщиков, курсантов, а потом со всей силы военного экзоскелета запустил мяч в зрителей. Мяч разбил несколько сидений. Уайтгауз был удалён. Дэйл тоже был вскоре удалён за грубость.

После удалений и снижения активности фон Конрада, и при ничейном счёте, центр противостояния сместился к Маклиффу и Берсерку. Освоив тонкости игры, они составили прекрасную пару нападающих. Им удавалось оболванивать противника проходами к зачётному полю и быстро отходить на помощь Кроззеку, играющему в средней линии и в защите. Здесь они втроём, были организаторами чудовищных свалок, доставляющих радость зрителям. К концу четвёртого периода в воздухе повисла водяная пыль с частичками травы, контуры игроков стали хорошо читаться в режиме невидимости и защитники курсантов нашли управу на Маклиффа и Берсерка. Дик Айдем тоже отличился. Как оказалось, он был обладателем пушечного удара. С середины поля, поразительным образом, невзирая на выступающую из-под подошвы пластину конька, он наносил удары носком ботинка. Мяч летел по прямой линии в створ ворот. У курсантов тоже были игроки способные сильно пробивать, но так — сбивая при попадании мячом с ног — мог бить только Айдем. Половина очков была на его счету. Айдем стал героем, особенно на фоне неубедительной игры ягда Цкуголя. Только опытный зритель мог понять причину этого; ещё в начале игры, ягд Цкуголь незаметно ударил здоровяку-курсанту ногой в незащищенное место и отправил его на носилках в раздевалку. Потом ягд Цкуголь занимался тем, что уходил от преследования, вышедшего на замену соперника, пылающего местью. Ягд Цкуголь поступал мудро, потому, что у него на скамейке запасных не было, тогда как курсанты могли без ограничения меняться. Они так и поступали, заменяя игроков по нескольку раз. Это обстоятельство сказалось на результате. Курсанты всё время вели в счёте, а команде флота приходилось отыгрываться.