Рекламный трюк - [39]

Еще трое сотрудников сидели в соседнем номере. Каменев отослал их, чтобы они не мешали ему думать. Думать предполагалось о деле Яны Ружевич, но мысли как-то сами собой ушли от этой темы и переключились на дело Боярова.

Каменев не понимал, что происходит, и это сильно беспокоило его. Как всякий человек, приверженный к порядку, он не любил необъяснимых явлений и таинственных событий. А Бояров, похоже, знал объяснение, но никому не хотел его раскрывать.

Он метался по Москве, проворачивая или, скорее, сворачивая какие-то дела, встречался с разными темными личностями, что-то продавал, у кого-то брал старые долги и левыми путями добывал визу в один из райских уголков планеты, где он, однако, не собирался задерживаться. Ни на одном месте Бояров не ночевал дважды, и его мания преследования разрасталась и обострялась не по дням, а по часам. Он по-Прежнему мечтал о бронированном лимузине, но у Львиного сердца» не было ни лишних лимузинов, ни лишних денег, чтобы взять такую машину напрокат — даже для очень важного потенциального информатора.

Между тем сотрудники «Львиного сердца», как охранявшие его тело, так и наблюдавшие за этим со стороны, пока не обнаружили никакой явной угрозы жизни и здоровью клиента. Но взорванная квартира была налицо, не говоря уже о трупах Горенского и Денисова вкупе с охранниками. С этим приходилось считаться.

За прошедшие два дня оперативники, окружающие Боярова, не узнали почти ничего полезного. Кроме, пожалуй, одного. Бояров бредил по ночам — наверное, ему снились кошмары. И весь этот бред слушал один из охранников, находившийся при клиенте неотлучно. И не только слушал, но и записывал. Большей частью ночное бормотание Боярова было бессвязным, но в нем порой мелькали имена, и некоторые из них оказались незнакомыми для людей из охранного агентства. Особое внимание ночного стража привлекла фраза: «Конечно, я помню Олю Благовидову. Но разве я виноват?! Она же сама хотела! Она поехала добровольно!! Нет!!!»

Об этом Селезнев сообщил шефу в сегодняшнем докладе, и новая информация не давала Каменеву покоя. Ему не терпелось узнать, кто же такая эта Оля Благовидова и почему она вызывает столь бурные эмоции у Бориса Боярова.

Но сотрудники, оставшиеся в Москве, начали выяснять это только сегодня. И им могли понадобиться на разработку этой нити не часы, а дни — может быть, много дней.

Ах, как хотелось Каменеву быть сейчас в Москве и самому поговорить с Бояровым! Пусть их знакомство не было близким и тесным, но оно все-таки имело место. Может быть, Каменев смог бы узнать нечто такое, что Бояров опасается доверять Селезневу и рядовым сотрудникам агентства.

Однако как бы ни было интересно дело Боярова, а ситуация вокруг Яны Ружевич и ее разрешение — важнее.

На электронных часах выстроились нули. Полночь. Что-то долго нет вестей от группы Сереброва. Каменев бросил взгляд на экран ноутбука, где были высвечены расписание движения электрички и карта-схема ее пути с прорисовкой окрестностей.

По расписанию электричка уже должна пройти Дымы и теперь приближается к платформе Русакове. А дальше идет Куликово — уж не там ли антиподы задумали устроить свое мероприятие? Если они руководствуются символическими соображениями, то возможно. Куликово поле — чем не символ? (Хотя здешнее село Куликово не имеет никакого отношения к месту битвы Дмитрия Донского с Мамаем.)

Но с тактической точки зрения Куликово плохо подходит для такой операции. Там вокруг платформы открытое пространство и нельзя ни приблизиться к ней незаметно, ни спокойно уйти — перестреляют, как зайцев.

То ли дело Русакове. Идеальное место для атаки антиподов. Вокруг лес стеной, деревья аж на платформу забираются. И за любым из этих деревьев может стоять вооруженный бандит. Если их много, то группа Сереброва на этой станции попадет в самую настоящую западню. Не рой другому яму, называется.

Но вся беда в том, что таких идеальных мест на Белогорской линии наберется еще с десяток. Да ведь и неизвестно, какими критериями руководствовались антиподы, выбирая место для операции. Пути подъезда, например. В Русакове скрыться в лесу легко, вот убраться из этого леса трудно, если милиция вовремя перекроет дороги.

Черт возьми, почему же молчит Серебров?! Неужели они так и будут переть по этой злосчастной до самого Белогорска?

41

После Загородной электричка опустела, как и было обещано. Причем настолько опустела, что группа Сереброва, рассредоточенная по всем вагонам, стала выглядеть подозрительно в силу самого факта своего присутствия. Хотя включала она всего двенадцать человек.

Еще через три остановки пассажиров осталось меньше двух десятков. Причем если бы Серебров сидел не во втором вагоне, а в третьем, то он бы очень удивился, узнав в одном из пассажиров следователя прокуратуры Туманова.

В первом вагоне ехал дознаватель городского управления внутренних дел Сажин, которого вообще никто в лицо не знал. Ростовцев тоже находился поблизости — в затемненной кабине машиниста. У него была своя версия насчет того, что задумали похитители. Инспектор заподозрил поездную бригаду то ли в соучастии, то ли в том, что они и есть главные преступники. А заподозрив, рассудил, что если он будет сидеть в кабине, показав предварительно машинисту свое удостоверение, то ничего не произойдет — и тогда этим машинистом, а также его помощником вплотную займется вся следственно-розыскная группа.