Рекламный трюк - [11]

— Газ, дым и прочие художества?

— Ни сном, ни духом. Ты был в передней машине и ничего не видел. Наверное, террористы устроили. А твое задание — пересадить Горыныча и перегнать «мере». Все понял?

— Понял, — кивнул напарник.

Коваль вышел из машины у какого-то железнодорожного переезда. Перед этим он написал от своего имени приказ для напарника — доставить «мерседес» по принадлежности, потом забрал из багажника вместительную спортивную сумку и зашагал по шпалам. Отойдя подальше, он снял пиджак и галстук, затолкал их в сумку, а оттуда достал парик, усы и бороду. Прилаживание их при свете одинокого светофора напомнило ему один эпизод, про который он читал в сводке, составленной по результатам опроса по горячим следам, проведенного после похищения Яны Ружевич. Рядом с тем местом, где потом нашли «жигуленок», задействованный в похищении, ночью, меньше чем через полчаса после событий у Дворца спорта, двое парней садились в такси вместе с пьяной девушкой. Оба были бородатые и длинноволосые.

14

Рано утром следующего дня, когда противоречивые слухи о ночных событиях на Западном шоссе еще только готовились выплеснуться на улицы города, а «мерседес» Горенского с охранником за рулем, перекочевав с Западного шоссе на Московское, мчался, не нарушая правил и не привлекая внимания, в сторону столицы; когда милиция пыталась хоть что-нибудь вытянуть из сотрудников «Львиного сердца», оставшихся в «рафике», а они, не понимая, что случилось, почему взорвалась «Волга» и куда делся «мерседес», не давали вразумительного ответа ни на один вопрос и банально отмазывались: дескать, прокололи шину и остановились, а что было дальше, не имеют понятия (и шина на самом деле оказалась проколотой — может, кто-то из охранников под шумок пырнул ее ножом, а может, постарались совсем ошизевшие фаны); когда Олег Коваль, шагающий по шпалам, еще никуда не пришел, но уже порядком устал; когда, наконец, Яна Ружевич проснулась в подвале в объятиях искусного любовника Казановы — короче, утром следующего дня уборщица, собирая окурки и бумажки в городском парке культуры и отдыха, в ста метрах севернее большого фонтана наткнулась на полиэтиленовый пакет с портретом Яны Ружевич и обнаружила в нем обыкновенную аудиокассету.

Женщина она была сравнительно темная и никак не связала свою находку с событиями последних дней. Поэтому пакет она отнесла к себе домой и отдала кассету своей дочке, девушке чрезвычайно юной и вполне современной.

Девочка по имени Оксана немедленно вставила кассету в магнитофон и аж подскочила, услышав струящийся из динамиков шепот:

— Как поживаешь, Горыныч? Скучно, наверно, без Яны. Она классная девчонка, и мне очень не хочется делать ей больно. Готовь деньги побыстрее, и она тебя отблагодарит на все сто. И не пытайся с нами играть, давай обойдемся без последовательных номеров, радиометок и тому подобных штук. Не меньше ста тысяч баксов должно быть мелкими купюрами, остальные можно сотенками. Когда все будет готово, не забудь сказать об этом по ящику на местном канале в вечерних новостях. Ждем с нетерпением…

Речь оборвалась, и с середины слова зазвучала песня в исполнении Яны Ружевич — русский вариант зонта из фильма «Эммануэль».

Каждый из нас ищет любовь

В свете ночей, в музыке снов.

С розы росу пьет соловей — Это твой сон,

Эммануэль…

А девочка Оксана, надо сказать, была большой поклонницей Яны Ружевич и ее похищение восприняла, как личную трагедию. Поняв, что за кассета попала к ней в руки, Оксана вскочила в величайшем возбуждении и стремительно выбежала из дому с находкой в руках. Направлялась она то ли в милицию, то ли на телевидение, но очутилась почему-то у своей лучшей подруги Наташи Кудриной. Ни слова не говоря — она вообще находилась в том состоянии, когда слова не очень-то хотят выстраиваться в членораздельные фразы, — Оксана затолкала кассету в Наташин музыкальный центр, и послание на этот раз прозвучало в стереозвуке.

— Где ты это взяла?! — спросила Наташа, когда к ней вернулась способность говорить.

Оксана восстанавливала дыхание еще некоторое время, прежде чем смогла, наконец, произнести:

— Мать… нашла… в парке.

Наташа соображала быстро. Она схватила чистую кассету, вставила ее в свободный «карман» аппарата, переписала послание и только после этого стала переодеваться, сказав решительно:

— Пошли к ментам.

— Думаешь, к ментам? — переспросила Оксана. — А может, лучше еще куда-нибудь? В газету, например. Или на телевидение.

— Ага! А если на кассете отпечатки? Или еще что-нибудь. Мы с тобой и так все заляпали, а если еще пара сотен человек подержит ее в руках — тогда что?

— Ладно, не выступай. Куда скажешь, туда и пойдем.

В ГУВД их сначала попытались не пустить, приняв за обыкновенных фанов из толпы, осадившей здание. Но девчонки, потрясая кассетой, прорвались внутрь и сбивчиво, но, в общем, понятно объяснили сержанту у дверей, как она к ним попала. После этого сержант потребовал отдать кассету ему, но девочки отказались наотрез. Возникли сложности, так как все сколько-нибудь ответственные лица были в это время на Западном шоссе у взорвавшейся «Волги». В конце концов девчонок провели к дежурному по городу, который встретил их довольно неприязненно — у него и без того проблем было выше головы. Но как только, прослушал запись, его отношение сразу переменилось, и он спешно сообщил о находке Короленко и Ростовцеву.