Рекламный ролик - [6]
— Корми лучше… — молвила пожилая женщина в кургузом детском пиджачке, на лацкане алел значок депутата. Она отломила Артему корку пахучего хлеба.
— Конечно, конь большой, ему много еды надо! — поддержал Артем женщину (корка пахла руками матери).
Возница залихватски подмигнул ему, крутнул рукой перед лицом женщины.
— Ух, шило в масло — корми! Кризис энергетический по свету, а ей — корми! Из своего кармана, может, из твоего? Скучная вы девушка, Елена Серафимовна! Продавщица и без фантазий, однако. Я с вами нынче незнаком…
Женщина задумчиво помяла поля шляпы на вознице, приблизила к глазам этикетку.
— Зря ты, фетр лучше велюра, фетру износа нет. В Веселуху, малец? — обратилась она к Артему.
— Ага, я в Веселуху. Четыре часа иду пешком. Один, представляете? Тайга нравится — просто чудо! — доверил Артем свою радость. Но сидящие на телеге не оценили трудности похода по тайге, и мальчик обескураженно умолк. Женщина резким жестом спрятала под платок прядку седых волос.
— Где она тебе приснилась — тайга? Околышки одни остались… Не дорубят никак окаянную… Приспичило в Веселуху-то?
— Да, — сухо в тон ответил Артем. — Нужен проводник до глухариного тока. Хочу записать птиц на магнитофон.
Про деда мальчик не добавил, не по-мужски добиваться участия к себе за счет жалости к слепому деду.
Возница заложил этикетку за ухо, усмехнулся краешком губ.
— К Жиганову если токо, к батьке моему. Батька у нас скиталец по лесам… Елена Серафимовна, тебя, пардон, он по молодости не важивал под березку? Шепчется народ, ох, шепчется…
Возница лениво потянулся — продемонстрировал мужскую власть. Артем зажмурил глаза, полагая, что продавщица сей миг отвесит ему пощечину.
— Ты свечку нам держал? Не лютуй, Гошенька… Суббота, праздник… — жалобно попросила женщина. — Завтра таблица лотерейная, потерпи до завтра. Не выиграешь по лотерее, свой дом продам дачникам — куплю тебе. В исподнем останусь — едино куплю тебе «Урал» с люлькой…
Она суетливо убрала с шляпы жука. Парень брезгливо мотнул головой, запел вдруг строго и печально. Одичалые глаза повлажнели.
— Когда б име-ел златы-ые горы-ы…
Женщина стрельнула стыдливым взглядом на Артема, поправила значок депутата на лацкане, зажала вознице рот рукой. Но ослабела от бережного поцелуя в ладонь — хрипло подхватила:
— И ре-еки полные вина-а…
Артем растерялся. А парень уж кинул ему вожжи, сам положил голову на колени продавщицы, уставился в небо. По бледным бескровным скулам потекли слезы. Елена Серафимовна отрешенно пела и не обращала внимания на его вялые ласки. Стянула с головы платок — седая коса тяжело обвисла на плече…
Неизвестное чувство захлестнуло Артема, как волна. Он запрыгнул на телегу, со всей силой дернул вожжи, еле устоял на ногах — телегу занесло. Так и правил до деревни по-разбойничьи лихо, с дерзким посвистом, заслоняя грудью от встречного ветра двух беззащитных взрослых.
Жиганов, отец возницы, поразил Артема ростом великана. Хилый взрослый сын едва доставал ему до плеча! Артем подумал о себе: не зря он каждое утро висит на турнике. Мальчик поставил целью к своему шестнадцатилетию обогнать ростом отца. Ведь тот, наверное, захочет украдкой взглянуть на него в день, когда Артему вручат паспорт.
Возница Гоша низко поклонился Жиганову, прижав шляпу к груди.
— Здоровеньки, батяня, не ожидал? А я и не собирался заходить, я человече из гордых, ты меня знаешь… Дело есть на сто тысяч!
Артем притулился к косяку ворот, возница враз стал ему неприятен. Великан кивнул мальчику, будто старому знакомому. Обреченно покачал головой.
— Эйх, сынок… Вроде мухи ты навозной: сначала дерьма налижешься из бутылок, потом к людям липнешь…
Огромной ладонью он отнял у Гоши шляпу и, близоруко щурясь, прочел вслух по слогам цену на этикетке. Громко присвистнул и теперь уже с почтением возвратил шляпу сыну.
— Сынок, баньку ежли истоплю, а? Мигом! Нельзя энтакую вещь на грязный волос. Дома и заночуешь, а?
В голосе великана прозвучали заискивающие нотки. Артем жадно ловил каждое слово отца и сына.
— В баньку? Ворожбу смыть святой водичкой? — сатанински расхохотался возница. — Да не колдунья она, ополоумели, что ли? Ой, темнота, ой, выдумщики…
Гоша улучил момент и подмигнул мальчику. Артем отвернулся.
— Гони пьянь взашей, много чести алкашам — баню! — вышла из хлева женщина низкого роста в сапогах, испачканных навозом, с вилами в руках. — Ей че? Коза седая прожила век с порожним брюхом, ей и трын-трава! Отольются мои слезы…
От Артема не ускользнуло, как покосился сын на отца — у того на смуглых скулах одеревенели желваки. Гоша злорадно усмехнулся и взахлеб пошел в атаку на мать, тонкая шея побагровела.
— Вам ли, маманя, пардон, гудеть на меня? Если я вам ульи не вывезу на пасеку, завыкобениваюсь, тыщами убыток понесете! Съели? Кто из шоферни согласится? Нынче за «спасибо» дураков нет!
— Свои считай… Шляпу тоже, поди, она купила? — задрожал голос матери.
Артем решительно шагнул к воротам, но возница Гоша выставил руку. Посторонний зритель будто вдохновлял его на склоку (значение слова «кураж» мальчик пока не знал).
— Братаны мои много вам напомогались? Внучат в каком году видели последний раз? Мне двадцать шесть, я спелый мужик! Начихайте вы на сплетни-пересуды, а, батяня?
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Новая книга издательского цикла сборников, включающих произведения начинающих.
Оренбуржец Владимир Шабанов и Сергей Поляков из Верхнего Уфалея — молодые южноуральские прозаики — рассказывают о жизни, труде и духовных поисках нашего современника.
Оренбуржец Владимир Шабанов и Сергей Поляков из Верхнего Уфалея — молодые южноуральские прозаики — рассказывают о жизни, труде и духовных поисках нашего современника.
Очередная книга издательского цикла, знакомящая читателей с творчеством молодых прозаиков.