Река времен. Жребий брошен - [18]
Сознание вернулось так же внезапно, как и ушло. Я вдруг почувствовал, что вишу, распятый на кольце, которое медленно поворачивается, а с лица кто-то снимает… нет, даже сдирает маску. Из тишины всплыли знакомые голоса:
– Смотрите, и он, похоже, отключился!
– Тут, по-моему, все не так плохо. Господин Матвееф, похоже, просто очень эмоционално воспринял свое путешествие. Недаром вед он так настойчиво показывал нам именно это место для своей материализации в прошлом!
С трудом разлепляю веки. Зрение медленно возвращается. Из темноты постепенно возникают две фигуры, которые возятся с ремешками, держащими меня на кольце.
– Господин Матвееф, обопритес левой ногой на помост, вам будет удобнее. Мы сейчас освободим вас от креплений, – донесся слабый голос господина Лейбница.
Я потряс головой и встал на помост сначала одной, а потом и второй освобожденной от пут ногой, ожидая, когда будут освобождены и руки, но, когда это произошло, неожиданно рухнул вниз и не мог сделать ни шага, пока Виталий не протянул мне руку, помогая подняться.
Сознание отказывалось верить, что я опять в тепле, сухости и безопасности, что уже не надо опасаться вражеской пули, что смерть от голода не стоит на пороге. Вернувшаяся такая привычная некогда действительность теперь казалась сном. Нет, все-таки та война была иной, совсем иной, чем все мои, вместе взятые. И тем более сильно меня туда тянуло, чем больше я узнавал о ней. Тянуло, несмотря на перенесенные испытания.
Я не спеша оделся в свой ставший таким непривычным костюм, автоматически, вполуха слушая излияния Лейбница и Виталия, совершенно не понимая, о чем они говорят. Потом оглянулся и, с трудом разлепив пересохшие губы, хрипло попросил:
– Жрать хочу!
– О, нет проблем, – отозвался господин Лейбниц, быстро подошел к двери и широким жестом пригласил следовать за ним.
После десятка поворотов в таких похожих друг на друга коридорах мы поднялись куда-то на лифте и вдруг вышли в большой мягко освещенный зал, где в дальнем углу, в нише позади принимающих пищу и отдыхающих посетителей, нас ждал небольшой, но обильно сервированный стол.
Глава 4
Занавес приоткрывается
– Прошу вас. – Господин Лейбниц картинно указал мне место во главе стола.
– Спасибо. – Я отодвинул стул и уселся на мягкое сиденье.
– Это кафе-ресторан для сотрудников компании. Не волнуйтес ни о чем, приходите в себя, подкрепляйтес. Все угощение за счет нашей стороны. – Господин Лейбниц аккуратно присел напротив меня, тогда как Виталий примостился справа.
– Чего-нибудь крепкого!
– Коньяк, виски? Простите, но водки у нас тут не бывает!
– Тогда без разницы.
Я проследил взглядом, как Виталий берет бутылку «Блэк лейбл» и аккуратно вливает из нее порцию на несколько глотков в широкий прямоугольный глас.
– Нет, давай полную!
– О, – встрял господин Лейбниц, – вы ведете себя так, словно встретили в прошлом привидение!
Кивнув головой, беру в руку стакан.
– Да, встретил… За них, – выдохнул я и опрокинул в себя огненную жидкость, почти не чувствуя вкуса. Но хороший вискарь – он и в Африке вискарь. Почти тотчас благодатное тепло разлилось по всем клеточкам организма. Я посмотрел на стол и, заметив тарелку с устрицами, забросил в себя несколько штук, даже забыв полить их лимонным соком. Потом зацепил несколько ложек салата с маринованными грибами, отхватил кусок какого-то заливного, почувствовал на зубах вкус копченого лосося, вновь потянулся за вискарем. Руки жили отдельно от головы, почти машинально совершая какие-то движения. На душе скребли кошки.
– Мы можем уже поговорит с вами, или ви еще не готовы к этому? – Голос господина Лейбница вывел меня из прострации.
– Да, конечно, извините.
– Я так понимаю, что ви проверяли работу нашей машины времени, если назвали точно время и место. – Я кивнул соглашаясь.
– Ну и как резултат?
– Нормальный. Просто теперь я знаю, кто похоронен на той горке, куда меня сорок… нет, сорок три года назад приводил дед.
– И кто, если не секрет?
– Русский солдат. Хотя и в прежнее время я тоже знал об этом. Просто теперь я знаю, как его зовут, откуда он, и знаю такие подробности его последних дней, какие не были известны никому. Могу поминутно расписать каждый его шаг в последние несколько часов жизни… А я смогу еще раз туда вернуться?
– Разумеется. Я думаю, что мы с вами договоримся.
– Ах да, я и забыл, что зачем-то нужен вам.
– Разумеется. Ви нужны, очен нужны нам, – протянул он загадочно. – А ми – вам! Кстати, вам нужен отчет о вашем пребывании в том мире?
– Отчет?
– Ну да, конечно! Хотя я би назвал его филмом.
– Вы умеете записывать прошлое?
– Ну назовите это так, если хотите. Я, по-моему, говорил, что ми умеем снимать все происходящее там на видео. Ви спрашивайте, если что-то вас заинтересовало.
– Заинтересовало? Заинтересовало-то все, но только одно мучает, почти сводит с ума. На каком принципе действует ваша машина? Как вам удалось переместить мой разум в прошлое? Это же противоречит всем известным мне законам! Если бы сам все это не видел, счел бы за мистификацию, обман, подлог! Но вы не могли знать всего этого заранее. Это же совершенно невозможно! Невозможно!!!
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Изящная альтернативная история на тему — что было бы, если бы великий русский писатель Антон Павлович Чехов не умер в 1904 году, а жил бы еще целых сорок лет.Как бы он принял революцию, большевиков, и Ленина? Какое влияние бы оказывал на умы и стремления своих современников?Примечание:Первая половина повести — отредактированные фрагменты эссе Сомерсета Моэма «Искусство рассказа».Впоследствии «Второе июля...» стало эпилогом романа «Эфиоп».
Ранний рассказ Василия Звягинцева. Позднее «Уик-энд на берегу» Звягинцев включил практически без изменений как небольшую историю в роман «Андреевское братство».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бойтесь желаний своих, ибо они имеют свойство сбываться. Некогда обычный человек в веке двадцать первом и ставший титулованным аристократом и офицером пограничной стражи в веке девятнадцатом, Александр проверил истинность этого утверждения на себе. Поначалу он просто очень хотел выжить в чужом для него времени и мире. Потом – жить нормально, не экономя скудное жалованье корнета-пограничника. Затем появилось еще одно желание, другое, третье… и как-то так вышло, что теперь, на шестом году новой жизни, он – оружейный магнат, изобретатель, успешный фабрикант и обладатель миллионного состояния.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…