Река Ванчуань - [10]

Когда китайские женщины

Подать приносят утром,

Когда крестьяне, измучась,

Требуют правды в деревне, —

Тогда, подобно Вэн Вэню^{97},

Ты рассуди их мудро,

Чтобы народная слава

Касалась не только древних.

Провожаю друга, возвращающегося на юг

Весенние реки

На юге несутся, бушуя,

И дикие гуси

Уже покидают Трехречье^{98}.

А здесь, где спокойны

Безбрежные воды Ханьшуя^{99},

Я с другом прощаюсь

До новой, негаданной встречи.

В Юньго^{100} ты увидишь

Возделанных пашен квадраты,

Где вечно работают

Жители древнего края.

И я представляю,

Как будут родители рады,

Увидевши издали

Пестрый халат Лаолая^{101}.

Весенней ночью в бамбуковой беседке подношу чиновнику Цянь Ци >{102}

Ночь тиха.

Сквозь непроглядный мрак

Где-то слышен

Только лай собак.

Мне завидно:

В хижине своей

Ты живешь

Далеко от людей,

Собираешь травы^{103}

Поутру,

Презирая

Власти мишуру.

Проходя мимо горной хижины монаха Тань Сина у обители Ганьхуасы >{104}

День догорает…

С посохом в руке,

Я жду вас

У Тигрового ручья,

Кричу — но только

Эхо вдалеке

Звучит. И к дому

Возвращаюсь я.

Поет мне птица

В зарослях цветов

Таинственную

Песенку свою.

Деревня спит,

И ветер меж домов

Свистит, как осенью

В глухом краю.

В разгар весны в деревне

Весенняя горлица

Так говорлива!

Белы и свежи

Абрикосов цветы.

Рублю для плотины

Засохшие ивы,

Слежу за путем

Родниковой воды.

Привет передали мне

Ласточки с юга,

Где старый мой друг

В этом новом году

Свой кубок не сразу

Подносит ко рту, —

Сидит, вспоминает

Отшельника-друга.

Проживаю в имении на берегу Ванчуани

С тех пор как домой

Я вернулся в Байшэ^{105},

С тех пор я не видел

Зеленых ворот^{106}.

Живу потихоньку

В своем шалаше,

Работой встречаю я

Солнца восход.

Зеленые травы

Склонились к воде,

И белая птица

По речке плывет.

Я Чэню^{107} подобен

Всегда и везде:

С утра поливаю

Чужой огород.

Написал, вернувшись на гору Суншань >{108}

Река неустанно

Течет за каймой камыша.

А лошадь устала

По трудной дороге тащиться.

Прозрачные воды

Встречают меня не спеша,

Меня провожают

Летящие к северу птицы.

Развалины города

У переправы видны,

На горных вершинах

Заката лежит позолота.

Скорей бы добраться

К предгорьям родной стороны!

Вернувшись домой,

Я тотчас же закрою ворота^{109}.

Провожаю Цю Вэя >{110} , провалившегося на экзаменах >{111} и возвращающегося в Цзяндун >{112}

Вы, к сожаленью,

Не добились цели,

И нам приходится

Прощаться снова.

Вы сделали

Все то, что вы сумели, —

И дома встретят вас

Уже седого.

За десять тысяч ли

Вам ехать надо

К родным местам —

Вы не были давно в них.

Я должность бы устроил

Вам в награду,

Но сам я —

Только маленький чиновник.

Юноши

Синфэнским винам^{113}

В мире равных нет:

За доу^{114} платят

Тысячу монет.

Но удальцами

Этот край богат,

И каждый

Угостить другого рад.

И кони спят,

Ненужные пока,

Привязанные

Возле кабака.

На прощанье

«Скорее слезайте, сударь, с коня,

Давайте выпьем вдвоем.

Куда вы держите долгий путь?

Позвольте спросить о том».

«Сложилась жизнь не так, как хотел, —

Вы отвечаете мне, —

И я возвращаюсь к Южным горам^{115}

Монахом жить в тишине».

«Если так, — извините меня за вопрос,

Я знаю, что жизнь нелегка.

Но помните: дружба наша чиста,

Как белые облака».

Наблюдаю охоту

Ветер крепчает,

Но луков звенят голоса, —

То у Вэйчэна^{116}

Охотятся вновь генералы.

Высохли травы.

У соколов — злые глаза.

Поступь коней

Молодою и легкою стала.

Но уж промчались охотники

Мимо холмов,

В лагерь Силю^{117}

Возвратились. И все-таки вскоре

Снова глядят

На восток, где стреляли в орлов,

Где облака проплывали

В небесном просторе.

Отвечаю чиновнику Чжану

На склоне лет

Мне тишина дороже

Всех дел мирских —

Они лишь тлен и прах.

Тщеславие

Меня давно не гложет,

Мечтаю только

О родных лесах.

Сосновый ветер

Я приму как милость,

Луну и лютню —

Вот и все пока.

Вы знать хотите,

Что со мной случилось?

В ответ сыграю

«Песню рыбака».

Одиноко сижу осенней ночью

Одиноко сижу

И грущу о своей седине.

Скоро стражу вторую^{118}

Услышу я в доме пустом.

Под осенним дождем

Опадают цветы в тишине,

И цикады печально

Поют за восточным окном.

Но в конце-то концов —

Что печалиться о седине?

Я растратил все золото —

Нового нет у меня.

От болезни и старости

Можно ль избавиться мне,

Если книги твердят нам,

Что нет вообще бытия^{119}.

Жизнь в горах

Мучительно-одинокий,

Калитку я запираю.

Кругом громоздятся горы

В алом блеске заката.

Рядом со мной деревья

Птиц приютили стаю,

А люди не навещают —

Не то, что было когда-то!

Бамбук как будто припудрен,

Его окружают травы,

И лотос наряд роняет —

Ему он больше не нужен.

Костра огонек зажегся

Налево от переправы:

То сборщик речных орехов^{120}

Вернулся — готовит ужин.

Смотрю с высоты на реку Хань >{121}

Три Сяна^{122} смыкаются

С Чуского царства^{123} границей,

И девять потоков

Сливаются тут воедино.

Здесь тесно реке —

Она землю покинуть стремится,

И гор не видать

За ее водяною равниной.

А на берегах

Разрослись города и деревни,

Река омывает их

Грозно-седыми волнами.

Прекрасен Сянъян

Красотой молодою и древней.

И, следуя Шаню^{124},

Я тут запирую с друзьями.

Живу в деревне на реке Цишуй >{125}

Я — на покое,

На Цишуй-реке.

Гор не видать —

Равнина широка.

За рощей солнце

Скрылось вдалеке,

И, вместо улицы,

Блестит река.

Уходит пастушонок,

Глядя вдаль,

Собаки за людьми

Бегут гурьбой.

Тот, кто развеял

Старую печаль,

Придет — запрет

Калитку за собой^{126}.

Ожидаю Чу Гуан-си >{127} , но он не приезжает

С утра все двери