Река снов - [127]

– Я пропущу это мимо ушей и скажу тебе вот что: я ценю твой выбор. Этой женщиной я могу восхищаться, любить и уважать ее.

– Я не выбирал. Как только я ее увидел, мне стало не до выбора.

– Ох… – Селия сделала шаг назад и шмыгнула носом. – Кажется, я сейчас заплачу. Ной, я хочу внуков.

– Это говорит тихая, терпимая часть твоей души?

– Замолчи. – Она порывисто обняла его и крепко прижала к себе. – Будь осторожен. Будь очень осторожен.

– Буду. И с ней, и со всем остальным. – Ной поднял голову и посмотрел в темноту. – Он не причинит нам вреда.

31

Он дождался, когда в доме стало тихо, и пошел к ней. Легонько постучал в дверь, но не стал ждать ответа. И как только вошел, понял, что она его не ждала.

– Ты действительно думаешь, что я оставлю тебя на ночь одну?

– Не думаю, что мы можем спать вместе в доме моих бабушки и дедушки.

Ему понадобилась целая минута, чтобы справиться с собой.

– Ты говоришь это, чтобы позлить меня, или действительно считаешь, что я пришел сюда только для того, чтобы переспать с тобой?

Она пожала плечами и снова отвернулась. В верхушках деревьев шумел ветер. Этот шум и пение ночных птиц были музыкой, которая всегда успокаивала ее.

Но не сегодня.

Оливия приняла горячую ванну, выпила травяного чаю, которым ее бабушка наслаждалась перед сном. Они только добавили усталости телу, но нисколько не успокоили душу.

– Я не возражаю против секса, – холодно сказала Оливия, мечтая, чтобы Ной ушел до того, как эта тема получит дальнейшее продолжение. – Но я устала, а в конце коридора спят дедушка с бабушкой.

– Прекрасно. Тогда ложись. – Он подошел к книжным полкам, скользнул взглядом по корешкам и выбрал книгу наугад. – А я посижу и почитаю.

Все еще стоя спиной к нему, Оливия закрыла глаза, потом тщательно собралась с духом и повернулась к нему.

– Наверно, пора поставить точки над i, пока это не зашло слишком далеко. Несколько дней на лоне природы были очень приятными. Более приятными, чем я ожидала. Ты нравишься мне. Очень нравишься. И поэтому я не хочу обижать тебя.

– Но обижаешь. – Он отложил книгу и сел. – Весь вопрос, почему.

– Я не хочу обижать тебя, Ной. – Голос Оливии отражал лишь часть владевших ею чувств. – Мы хорошо провели время, у нас был чудесный секс. Но сейчас я пришла в себя и поняла, что не хочу того, к чему стремишься ты. Я не создана для этого.

– Ты любишь меня, Оливия.

– Ты тешишь себя иллюзиями. – Она рывком открыла застекленную дверь и вышла на узкую террасу.

– Черта с два!

Оливия не ожидала, что он может двигаться так быстро и бесшумно. Но Ной в то же мгновение оказался рядом, развернул ее и гневно посмотрел в глаза.

– Я должен тащить из тебя слова клещами? – Он рывком прижал ее к себе. – Неужели нет другого способа? Неужели ты не можешь сказать это сама?

– Что я люблю тебя? А если и так? – Она вырвалась и повернулась спиной к ветру, заползавшему под тонкий халат. – Из этого ничего не выйдет. Я не позволю! – крикнула она, но усилием воли заставила себя сдержаться. – Может быть, это случилось бы, дай я себе волю.

– Что ж, это все объясняет. Но мы можем быть вместе даже в том случае, если ты меня не любишь.

– Это ничего не изменило бы. Я бы продолжала бояться, а ты видел бы это и не оставлял меня одну. Я бы позволила тебе делать то, к чему ты склонен, и заботиться обо мне. По крайней мере до тех пор, пока все не закончится.

Ной слегка успокоился и начал играть кончиками ее волос.

– Я знал, что этого говорить не стоило. Лив, если я буду заботиться о тебе, это еще не значит, что ты станешь моей рабыней.

– В тебе есть что-то от няньки. Ты не можешь справиться с собой.

Эта мысль так ошеломила Ноя, что он захлопал глазами.

– Ничего подобного.

– Ай, брось. – Оливия протиснулась мимо него и вернулась в комнату. – Ты стремишься опекать всех, кто тебе дорог. Достаточно услышать, как ты говоришь о Майке. Ты всегда приходишь к нему на выручку. И даже не осознаешь этого. Это твоя вторая натура. И так же ты относишься к родителям.

– Я не прихожу к ним на выручку.

– Ты опекаешь их, Ной. Это замечательно. Честное слово. Сегодня вечером твоя мать говорила, как ты приходишь к ним и пытаешься спасти цветы. Или идешь к отцу в молодежный центр и несешь ему пиццу.

– Иначе он умер бы с голоду. При чем тут опека? – Это слово вызывало у него судороги. – Просто родственные чувства.

– Нет, в этом весь ты. – Именно поэтому она его и полюбила. Он был прекрасен – и душой и телом.

– Ты внимателен, – продолжила она. – Ты умеешь слушать, выделять главное и делать его значительным. Я пыталась уговорить себя, что ты мелкий, ничтожный, беспечный человек, но делала это только ради того, чтобы не дать воли своему чувству. Потому что я не могу себе этого позволить.

– Не хочешь, – уточнил он. – Если верить твоим словам, я неплохой улов. Тогда почему ты так хочешь, чтобы я сорвался с крючка?

– Мы с тобой разные люди. Моя мать была жертвой, а отец – убийцей. Я ношу это внутри.

– По-твоему, каждый, у кого было трудное прошлое, не способен любить?

– Мы говорим не об этом. Факт остается фактом. Я не хочу вступать с тобой в длительную связь.

– И как ты собираешься с ней покончить?