Река Смерти - [11]

Гамильтон налил себе немного выпить (неопределенного вида бутылка на самом деле содержала превосходное шотландское солодовое виски, специально для него раздобытое Кучерявым) и разбавил напиток минеральной водой из бутылки, так как водопроводная вода в Ромоно великолепно подходила лишь тем, кто страстно желал умереть от холеры, дизентерии или еще какой-нибудь тропической заразы.

Гамильтон улыбнулся. Когда Серрано очнется и доложит хозяину о своем несчастье, вряд ли они усомнятся в личности нападавшего, ответственного за болезненное онемение шеи, которое обеспечит Серрано длительные страдания. По крайней мере, это научит их быть более осторожными и проявлять больше уважения в дальнейшем общении с ним. Гамильтон был совершенно уверен, что в самом недалеком будущем ему еще предстоит встретиться с Серрано, на этот раз официально, и даже провести немало времени вместе.

Сделав глоток виски, Гамильтон опустился на колени, пошарил под столом и, ничего не найдя, удовлетворенно улыбнулся. Подойдя к полке, он посмотрел на оставленную ранее кассету и улыбнулся еще шире. Потом допил виски, погасил лампу и снова отправился в город.

* * *

Сидя в своем номере в отеле "Негреско" - владелец знаменитого отеля в Ницце содрогнулся бы при мысли, что такая жуткая лачуга носит то же название, - Хиллер пытался поговорить по телефону. На его лице появилось выражение бесконечного терпения и обреченности, как и у каждого безрассудного храбреца, когда-либо пытавшегося дозвониться из Ромоно. Но в конце концов его терпение было вознаграждено.

- Ага! - торжествующе воскликнул Хиллер. - Наконец-то! Дайте, пожалуйста, мистера Смита.

Глава 2

Гостиная комната на вилле Джошуа Смита - вилле "Гайдн" в городе Бразилия - со всей откровенностью демонстрировала, какая бездонная пропасть лежит между мультимиллионерами и просто богатыми людьми. Мебель в стиле Людовика XIV (причем не какой-то там "новодел"), бельгийские и мальтийские занавеси, древние персидские ковры и бесценные картины, представлявшие широкую палитру живописи от "малых голландцев" до импрессионистов - все говорило не только о несметном богатстве, но и о гедонистической решимости использовать его с максимальной эффективностью. Однако несмотря на это изобилие, во всем чувствовался безупречный вкус: все предметы почти идеально подходили друг к другу. Разумеется, современных декораторов сюда и на километр не подпустили бы.

Владелец виллы великолепно соответствовал ее великолепию. Это был крупный, хорошо сложенный и прекрасно одетый мужчина зрелого возраста, уютно, как у себя дома, устроившийся в огромном кресле возле пылающего камина.

Джошуа Смит, носивший зачесанные назад волосы и аккуратно подстриженные усы, все еще сохранявшие темный цвет, был приятным и утонченным человеком, но не чрезмерно приятным и утонченным, а скорее расположенным улыбаться и неизменно добрым и внимательным к тем, кто ниже его по положению, то есть почти ко всем окружающим. С течением времени старательно и усердно культивируемые добросердечие и любезность стали его второй натурой (хотя какую-то часть изначальной безжалостности пришлось оставить, чтобы присматривать за его бессчетными миллионами). Только специалист мог определить, что этот человек перенес обширную пластическую операцию, сильно изменившую его лицо.

Кроме хозяина в гостиной находились еще один мужчина и молодая женщина. Джек Трейси, блондин средних лет с рябым лицом, производил впечатление человека, которому палец в рот не клади. И ему действительно были присущи жесткость и компетентность - качества, необходимые для любого, кому выпало занимать должность главного менеджера в принадлежавшей Смиту необъятной газетно-журнальной сети.

Смуглая кареглазая Мария Шнайдер с черными, как вороново крыло, волосами могла быть уроженкой Южной Америки, Южного Средиземноморья или Среднего Востока. Независимо от ее национальности она была бесспорно красива, с этим ее непроницаемым выражением лица и внимательным острым взглядом. Она умело прятала свою доброту и чувствительность, однако не старалась скрыть свой ум. Ходили слухи, будто Мария - любовница Смита, но официально она была его личным и доверенным секретарем и блестяще справлялась со своей работой.

Зазвонил телефон. Мария сняла трубку, попросила звонившего подождать и поднесла телефонный аппарат с длинным проводом к креслу Смита. Он взял трубку и приложил ее к уху.

- А, Хиллер! - Смит наклонился вперёд, что было для него необычно. В этой позе и в голосе чувствовалось нетерпеливое ожидание. - Надеюсь, у вас есть для меня приятные новости. Да? Очень хорошо. Продолжайте.

Он молча слушал Хиллера, и выражение его лица постепенно менялось от удовольствия до чего-то похожего на блаженство. Но его самоконтроль был настолько велик, что, несмотря на явное возбуждение, он воздержался от вопросов и восклицаний и ни разу не позволил себе перебить Хиллера, пока тот не кончил говорить.

- Превосходно! - ликующе воскликнул наконец Смит. - Поистине превосходно! Фредерик, вы только что сделали меня счастливейшим человеком в Бразилии.

В Ромоно Хиллер представлялся Эдвардом, но, как оказалось, его настоящее имя было другим.