Рефлексор - [19]

Телефонная будка была пуста. После третьего гудка Светка сняла трубку.

- Это я, - представился Сашка.

- Да узнала, чего там? - вяло проговорила Светка.

- Нет, ничего, - сказал Сашка. - Я тут недели три буду занят, ты не обижайся... И звонить пока не надо, лады?

Светка повесила трубку.

"Ну и ладненько, - подумал Сашка. - Ну и прекрасненько, сама отпадает. Так даже лучше!" Он вышел из будки.

Знакомый лимузин стоял у кромки тротуара; улыбался из-под кепаря усатый шофер. Сашка ему тоже улыбнулся и пошел дальше, медленно и солидно. Автомашина, будто на поводке, еле-еле двигалась за ним - и вот чудо! - ни единого "Жигуленка" или "Москвича" на обочине, обычно забитой припаркованной автотехникой, не было. Пачка приятно оттягивала карман, ее наличие придавало еще больше уверенности. Но ходьба уже начинала утомлять Сашку.

- Ладно, поехали! - бросил он через плечо.

И машина тут же остановилась. Вновь распахнулась лаковая точеная дверь. Внутри было хорошо, просторно и свежо. Шофер не спрашивал, куда ехать. А Сашка не говорил ничего, да он и сам видел, что движутся они в нужном направлении. Покачивало. Убаюкивало. Со всех сторон текла чуть слышная приятная музыка. Сашка поглядывал на себя в зеркальце. Никогда еще он так хорошо не выглядел, как сейчас,- румяное лицо, здоровая кожа. А эти складки у губ и бровей! А волевое выражение! Одно слово - супермен! А глаза?! Вот с глазами было что-то не так, непривычными они показались... Но Сашка не стал задерживать своего внимания. "Это только начало,- думал он,- теперь все пойдет, побежитпоедет самым лучшим образом!" Вытащил пачку, начал пересчитывать ассигнации. Но на половине бросил это занятие, надоело - мелочи! Сунул пачку обратно, отделив одну купюру и небрежно перебросив ее на сиденье рядом с шофером. Тот и глазом не повел.

Через несколько минут они подкатили к зданию института. У входа встречал сам директор со всеми своими замами. Еще машина не подъехала и не остановилась, как все встречающие дружно закивали, принялись разводить руками и мило улыбаться.

"Неплохо! Но не слишком ли темпы неумеренные? - подумалось Сашке. - Эдак через денек придется и за Нобелевской премией в Стокгольм ехать! Чего это они?!" Впрочем, размышлениям он предаваться не стал - раз так, значит, так оно и есть, так оно и должно быть.

"Контакт!" - щелкнуло в мозгу, кольнуло. "Нет, все в порядке, все в полном порядке!"

- Александр Иваныч, - директор, снимая ондатровую потертую шапку, согнулся в полупоклоне. - Прошу вас! - И ухватил Сашку за локоток. Все засуетились, запричитали, стараясь попасться Сашке на глаза. Встреча была на славу. Не хватало, пожалуй, лишь цыган с "Величальной".

Чуть не на руках его подняли по лестнице. В вестибюле играл духовой оркестр. Дирижировал им Толик Синьков - он старательно размахивал руками, мотал головой из стороны в сторону, приседал, наклонялся, подпрыгивал и, оборачиваясь ежесекундно, строил восторженные гримасы. Из кармана пиджака у него торчал краешек кафельной плитки.

Стоящие по краям лестниц институтские женщины в восхищении округляли глаза, закидывали свои уложенные и холеные головки и негромко, но с чувством рукоплескали триумфатору.

Перед дверью, обитой коричневой натуральной кожей, Сашку опустили, поставили на ноги.

- Ваш кабинет готов, - учтиво произнес директор, простирая руку в сторону двери и поблескивая обширной розовой лысиной. - Всегда к вашим услугам, Александр Иваныч!

Непонятно было, что именно он имел в виду. Но Сашка не стал уточнять - какая разница! Главное, все так славно складывается. Он даже распорядился, чтоб ему в кабинет прислали обед и машинистку. Сухо попрощался с провожающими и закрыл за собой дверь. Сначала одну, потом другую, потом третью кабинет был, как и полагалось, с "тамбуром".

- Вот так и будем жить теперь, - пробормотал он себе под нос довольным, уверенным голосом.

В кабинете было три больших дивана, длинный Т-образный стол, кресла, стулья, телевизор, еще что-то... Сашка прошел к слаборазличимой дверце в стене, распахнул ее. Там оказались спальня, сауна, ванная.

- Не-дур-ствен-но! - пропел он громко. Вернулся в кабинет и включил телевизор.

Диктор Кириллов строго и торжественно зачитывал текст:

- Сегодня, в семь часов тридцать две минуты московского времени, в Советском Союзе был произведен запуск космического корабля в сторону планеты Марс. Пилотирует корабль летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Александр Иванович Кондрашов.

На экране появилась Сашкина фотография в мундире и с погонами.

- Ну, это уж слишком, - проворчал он и переключил программу.

На другой - показывали какой-то жутко красочный и чувствительный до дрожи фильм. Главную роль исполнял, разумеется, Александр Кондрашов, загримированный чуть ли не оперным любовником. Смотреть это было невыносимо.

Третья программа показывала Сашкину встречу с президентом заокеанской державы. Президент явно проигрывал по внушительности, обаятельности и масштабности своему именитому гостю. Четвертая и пятая программы также демонстрировали Кондрашова во всех ракурсах. Увидав себя в роли нервного и дерганого пианиста, с невероятной виртуозностью насиловавшего рояль в зале Консерватории, Сашка вырубил телевизор вообще.