Рецидив - [6]

— Не хочу, — отрезала Ольга. — Поговорите с полковником Мзилакаури.

— У него… гм, гм… гипертонический криз, он в клинике. Вас же я попросил бы не покидать Москвы в ближайшее время, пока не вскроются дополнительные обстоятельства дела. От работы вы временно отстранены. Полковник Спицын прав, масштаб случившегося позволяет вывести дело за рамки нашего ведомства. Все материалы по делу пропажи животных будут засекречены. Если раньше мы собирали косвенные доказательства присутствия на Земле инопланетян, то эта видеокамера — прямое доказательство.

Ольга встала.

— Надо понимать, я под арестом?

Мужчины переглянулись.

— Под домашним, — с колебанием сказал генерал. — Вспомните что-нибудь ещё, позвоните мне или Виктору Андреевичу.

— Лучше мне, — сказал Спицын, не теряя сосредоточенного вида.

Ольга вышла из кабинета.

В голове царила пустота, пробиваемая, как пулей, одной мыслью: Вахтанга допрашивали на детекторе! Вахтанга допрашивали… отсюда его криз.

Мысль сменилась другой: откуда в Синдорском лесу инопланетяне и что они там делали?

Она вышла на улицу. Мысли побежали одна за другой.

Почему Мзилакаури не сообщил ей о видеокамере до приезда в Москву? Каким образом лейтенанту Зайцеву удалось установить, что видеокамера у Пахомыча? Как дела у Максима Одинцова? Как отреагировало его начальство на события в Синдоре?

Последняя мысль заставила её взяться за айфон.

Однако, сев в свою лиловую «БМВ Х-6», она передумала: сам позвонит… если заинтересован во встрече.

Что за её машиной следует серый «Фольксваген», она не заметила.

Доха, Катар

5 июля, 13 часов 10 минут

Над входом в отель «Пармезан» висел герб Катара: две сабли, внутри яхта и остров с пальмами. Яхт Максим ещё не видел, пальмы присутствовали, но спасти от жары ни местное население, ни гостей не могли. Температура воздуха в этот день в Дохе приближалась к сорока шести градусам по Цельсию, поэтому сам воздух казался горячим желе, с трудом проникающим в лёгкие.

Катар вообще считался страной пустынь, солончаков, эоловых песков и гор, занимая Катарский полуостров в северо-восточной части Аравийского полуострова. Граничил он только с Саудовской Аравией на юге, омываясь на востоке водами Персидского залива.

Из усвоенной за короткое время истории Катара Максим знал, что государство изначально входило в состав Арабского халифата, потом в эмираты Бахрейна, потом им правили португальцы и турки, и лишь с середины двадцатого века оно стало независимым от Османской империи образованием.

Политическое устройство Катара можно было назвать абсолютной монархией. Правил им в настоящее время эмир Даххам бин Наххун аль-Халифа. В стране работал Консультативный совет — Меджлис аш-Шура, но он не решал важнейшие проблемы внутренней и внешней политики государства. Здесь действовали законы личного, а точнее, кланового владычества, и слово эмира имело больший вес, нежели решения совета.

Большую часть населения страны составляли арабы-катарцы, но проживали здесь и пакистанцы, и иранцы, и индусы, привыкшие к постоянной жаре и сухости воздуха.

Максим, одетый в белый европейский костюм, как полагается не слишком богатому гостю из Великобритании, расплатился с таксистом, доставившим «туриста» из аэропорта в Доху, и вошёл в холл гостиницы, окунаясь в озерцо прохлады и тишины.

У стойки администратора толпились говорливые немцы, одетые кто во что горазд, в основном — пожилые пары и старые девы, вид которых мог отбить у любого мужика желание смотреть на женщин. Они собирались на экскурсию.

Максим одарил белозубой улыбкой девушку в синей униформе, подал паспорт, сказал по-английски:

— Добрый день, мисс, посмотрите, пожалуйста, номер забронирован.

Девушка-администратор ответила не менее роскошной улыбкой:

— Да, сэр, минуточку. Гарри Буджолд?

— Совершенно верно.

— Вам забронирован номер триста шесть. Заполняйте анкету.

Максим заполнил, получил ключи.

— Лифт направо, вас проводят. Ваш багаж, сэр?

— О, только этот портфель, — показал он саквояжик со сменой белья и личными принадлежностями. — Люблю путешествовать налегке.

— Приятного отдыха.

Метис-латиноамериканец в тёмно-фиолетовом костюме и шапочке-феске проводил его до номера, получил монету в полсотни местных центов — геймов, и Максим прошёл в номер, довольно скромный по любым оценкам, однако чистенький и уютный.

Огляделся, вышел на балкон.

Гостиница стояла на окраине Дохи, ближе к заливу, и с одной стороны была видна гладь залива, с другой — каменные джунгли города с редкими пятнами зелени.

— Большое дерево[2], — пробормотал Максим саркастически, возвращаясь в прохладу номера.

Зазвонил мобильный.

— Слушаю, — поднёс он к уху невесомую пластину айфона.

— Мы на месте, сэр, — доложил Брызгалов. — Изменения?

— По плану, — сказал Максим, выключая телефон.

План предусматривал устройство группы в Дохе на постой и сбор в порту в три часа дня по местному времени. Предполагалось обсудить полученный от наблюдателей пакет оперативной информации. А послали их сюда после возвращения Максима из Синдора для того, чтобы вытащить из Дохи — и из страны — российского бизнесмена, обвинённого властями в продаже оружия «сепаратистам».